145 
Пень даже словом не обмолвился, что нас ждет. А ведь наверняка знал, паскуда!
– Очаровательная штучка, – хмыкнул вор.
– Йох не пожалел денег на безделушку, – поддержал я его.
– Безделушку?! – возмутилась Лаэн. – Все мужчины такие тупицы или только вы? Да она опасней разъяренной кобры! Дай ей волю, допусти хотя бы малейшую оплошность, и она вас прикончит. Думаете, умельцы из Морассии просто так просят за нее столь умопомрачительные деньги?!
– Я справлюсь, – просто сказал Гаррет.
– А если нет?
– Тогда для начала пасть захлопнется, и эти очаровательные, острые как бритва зубки откусят мне пальцы. Или же замок плюнет ядовитой иглой, но в данном случае мне это не страшно. Я буду не перед, а за ним. Но хуже всего, если я ошибусь с последней пружиной. Чаще всего ее делают очень жесткой, и если она остановится на полпути или соскочит, замок выплюнет некоторое количество яда, который за несколько ун превращает легкие в дырявые лохмотья. На нас троих его вполне хватит.
– Ты великолепно умеешь объяснять, – кашлянул я. – Солнце мое. Не могла бы ты вернуться обратно и подождать нас за стеной?
Она тут же насторожилась:
– Зачем это?
– Затем, что, если он ошибется, ни к чему умирать всем троим.
– Тогда почему я?
– Потому что мне придется держать ему фонарь. А ты все равно сидишь без дела. Так что брысь!
Она поворчала для вида, но согласилась с моими доводами:
– Если вздумаешь умирать, предупреди заранее, дорогой.
– Я тоже тебя люблю.
Она громко фыркнула и уползла за стену.
– Отойди шагов на двадцать, – сказал я ей вслед, опустившись на четвереньки и просунув в дыру голову. – Как сделаем, позову.
Она чмокнула меня в губы, и все еще раздраженно фыркая, в полной темноте направилась прочь.
Вор изучал замок, мурлыча под нос все тот же, незнакомый мне, мотивчик.
– О чем поешь?
– О, не бери в голову, – улыбнулся Гаррет, не отводя взгляда от «морасского пса». – Старая глупая песня. Ее пела одна моя хорошая знакомая. Можно сказать, что в другой жизни.
Ну, не хочет говорить и не надо.
– Имел дело с такими штуками? – спросил я, кивая на собачью пасть.
– Пару раз, – скучающим тоном произнес он и надел на руки перчатки с обрезанными пальцами. – Не волнуйся, это не так сложно, как многие считают. При должном количестве опыта зубастые игрушки можно щелкать, как орехи.
– Надеюсь, что у тебя этот опыт есть.
– Я тоже буду на это надеяться. – На его губах появилась тень улыбки. – В основном на них попадаются торопыги.
Не знаю, не знаю. «Морасские псы» погубили немало хороших воров. Слишком капризны и опасны эти штучки, и слишком умелы изготавливающие их мастера. Многие, увидев на дверях или сундуках черную собачью пасть, предпочитали убраться от греха подальше и найти себе более легкую поживу.
– Тебе придется работать вслепую. Замок с той стороны.
– А то я не видел, – пробормотал он. – Кстати, свет мне совершенно не нужен. Я все сделаю на ощупь. Так что, пока не поздно, иди к подружке. Как справлюсь, крикну.
– Мне интересно посмотреть.
И вправду было интересно.
– Ну, как знаешь, – пожал плечами Гаррет.
Он достал из сумки связку отмычек изумительной работы.
– Морассцы постарались?
– Нет. Куда лучшие мастера, – улыбнулся вор и просунул руки между прутьями решетки. – Ну, давай…
– Чего давать? – не понял я.
– Молись Мелоту, – заржал шутник и с первого раза попал отмычкой в замочную скважину. – Надеюсь, бог сегодня на нашей стороне.
Какое-то время он сосредоточенно молчал, и слышалось лишь тихое звяканье металла о металл. Его лицо было напряжено, губы крепко сжаты, но руки ни разу не дрогнули. Гаррету не нужно было на них глядеть, чтобы знать, что он делает, поэтому вор с интересом изучал носки своих сапог. Я с напряжением смотрел на собачью пасть, готовую в любой момент превратиться в капкан и захлопнуться. Или того хуже – выплюнуть ядовитое облако.
– Вот и первая пружина, – сказал он.
Лично я ничего не услышал, щелчок, должно быть, был очень тихим, но чуткое воровское ухо сложно обмануть.
– Сколько еще?
– Пока не откроется.
– То есть ты не знаешь?
– Не знаю, – не стал отрицать он. – Одна. Две. Десять. Это штучная работа. Каждый морасский мастер создает разное количество пружин, секретов и ловушек. Одинаковых «псов» не бывает. В этом-то и вся беда.
Во время разговора он не переставал работать, и в следующие несколько минок преодолел еще три пружины. Я начинал уважать этого странного человека. За всеми шуточками, смешками и бесшабашностью скрывался настоящий мастер. Спокойный, опытный, знающий себе цену.
145 
