очень нудно 
52 
С борта американской «Тускалузы» наивно запрашивали своих земляков: «Интересно, за что мы будем получать ордена?» Резкими и точными вспышками прожектора «Уиччита» дала честный ответ: «А черт его знает!..»
Внезапно появясь из тумана, немецкая подлодка едва успела принять балласт для ныряния, и над ней, ошалевшей от испуга, с ревом и грохотом, словно она попала под виадук с проходящим экспрессом, стремительно прокатил на запад длиннющий киль флагманского крейсера «Лондон»…
Этот лихой отход крейсеров и эсминцев тактически был проделан блестяще! Но этим никого не удивишь: англичане всегда умели маневрировать на морях и океанах…
Главное заключалось не в этом.
* * *
Великолепная и четкая организация конвоя РQ-17 была разрушена из Лондона в считанные минуты.
Распадение конвоя РQ-17 закончилось к 22.00 (по Гринвичу) в точке 76°00 северной широты и 28°00 восточной долготы.
Иначе говоря, немного к юго-востоку от Шпицбергена!
От этой точки до берегов Новой Земли было около 600 миль, а до Архангельска 800… Морские же мили – это не сухопутные километры: каждая миля содержит в себе 1852 метра.
Корабли нехотя расползались в стороны, и один очевидец пишет, что сейчас они больше всего напоминали побитых собак с поджатыми между ног хвостами.
Спасайся, кто может!
Это было настолько дико и невероятно, что покинутые сначала даже не могли полностью осознать того, что случилось. Одни в океане! И слышались наивные вопросы, которые могут задавать только вконец растерянные люди:
– А как же мы? Что же будет теперь с нами?..
Тревогу команд легко понять. Эскорт бросил их ко всем чертям как раз в том районе, откуда начиналась традиционная полоса всех несчастий: именно здесь начинали всегда активно действовать авиация и подлодки противника. Приказ плыть самим, одиночным порядком, без охранения, самостоятельными курсами – этот приказ был расшифрован матросами коротко и до предела ясно:
– Спасайся каждый как может…
Идти в одиночку… Но, спрашивается, как идти? На многих судах не было гирокомпасов, а стояли только магнитные, которые в полярных широтах очень точно показывают, в каком году бабушка капитана вышла замуж. Кое у кого сдали нервы: они начали спускать шлюпки, ибо им казалось, что в шлюпках немцы их не тронут… Один американский сухогруз вдруг сильно задымил, набирая скорость, и стал разворачиваться назад. Он прошел мимо судов каравана.
– Эй! Куда торопитесь? – окликнули его с палуб.
– Обратно… в Исландию!
На его мачте, словно поганое помело, развевалось полотнище флага, которое по Международному своду означало: «Признаю безоговорочную капитуляцию». Ну, эти струсили. Даже денег за риск не пожелали. Дней через пять, если не нарвутся на мину, они будут сидеть в пивных Рейкьявика и тискать баб. Черт с ними. Но как остальные?..
Стройность походного ордера была уже потеряна. Каждый шел как его душе угодно. Устремлялись по трем направлениям сразу – на Мурманск, к Новой Земле и в Горло, чтобы выйти к Архангельску. Одни сразу набирали обороты, чтобы – поскорее, поскорее, поскорее! А другие экономничали на топливе с самого начала. В действиях кораблей проявлялся характер людей, плывущих на них…
В руках многих уже раскрылись Евангелия.
– Ну что ж! Нас бросили, предав, и предали нас, бросив. Теперь осталось уповать только на волю божию…
А на кораблях каравана, чтобы увеличить скорость, уже сбивали стопора с клапанов аварийности. Если раньше считалось, что корабль может дать максимум 13 узлов, то теперь, сорвав заводские пломбы на стопорах, механики выжимали из машин 15 узлов. Это был активный расчет человеческой психики: лучше взлететь на своих котлах, нежели ждать, когда в борт тебе немцы засобачат торпеду.
Неразбериха продолжалась… Им приказали рассредоточиться, но корабли по привычке тянулись друг к другу, боясь пустынности моря и страшного одиночества в беде. Слабый, естественно, старался примкнуть своим бортом к борту сильного. Но в жестокой борьбе за жизнь сильный не всегда вставал на защиту слабого. Идущие без дыма старались держаться подальше от кораблей дымивших. Между вчерашними соседями в ордере велась усиленная переписка по радио и семафору:
– Прошу разрешения присоединиться к вам.
– А какова ваша скорость, дружище?
– Обещаем идти на одиннадцати узлах.
– А у нас пятнадцать. Всего вам доброго…
Белея высоким мостиком, прошел и «Винстон-Саллен», гудя турбинами. При виде его сердце Сварта словно оборвалось.
52 
