97 
– Собаки?
– У него ирландский сеттер по кличке Бреннан.
– Довольно распространенное имя.
– Может, в Ирландии оно и встречается часто, но не здесь. Вы же разговаривали с Дорси о Чероки Дежардене, не так ли?
– Да, но никто об этом не знает.
– Никто, кроме каждого в Оп-Саут.
– Мы разговаривали в закрытой комнате для допросов. Клодель сохранял молчание. Я вспомнила коридор и «обезьянник» всего лишь в трех метрах.
– Наверное, меня кто-нибудь видел.
– Само собой. Такая информация обычно доходит куда следует.
– Куда следует?
– Дорси был подручным у «Дикарей». А эти мальчики не пришли бы в восторг, если бы решили, что он задумал сохранить свою шкуру за счет других.
При мысли о том, что именно я могла послужить причиной нападения, сердце мое замерло.
– Я считаю, что Дорси не убивал Чероки, – сказала я, скомкав полотенце и швырнув его на поднос.
– Вы считаете.
– Да.
– Я так предполагаю, что Дорси пытался вас убедить, что он столь же невинен, как пасхальный зайчик.
– Да. Но есть еще кое-что.
Он озадаченно посмотрел на меня, затем сложил на груди руки.
– Хорошо. Выкладывайте.
Я рассказала ему о результатах исследования следов крови.
– На ваш взгляд, разве такое похоже на почерк байкеров?
– Просто что-то пошло не так.
– А дубинка? Разве наемные убийцы обычно не используют огнестрельное оружие?
– Последний байкер, вытащенный из реки, был до смерти отделан молотком. Как и его телохранитель.
– Я все не могу выбросить из головы тот пустой квадрат за головой Чероки. Что, если его убили из-за этой вещи, которую затем убрали?
– На месте преступления побывала куча народу. Просто кто-нибудь сдвинул эту штуковину с места. Или соседка могла стащить ее.
– Да она вся в крови была.
– Я обязательно поговорю с соседкой. – Запас терпения Клоделя, и в лучшие дни весьма-весьма ограниченный, сейчас явно сходил на нет.
– Почему Чероки впустил кого-то внутрь? – не сдавалась я.
– Может, убийцей был какой-нибудь бывший кореш из прежней жизни?
Версия показалась мне разумной.
– Баллистическая экспертиза что-нибудь дала? Он отрицательно покачал головой.
– Кто руководит расследованием убийства Паука Маркотта?
– Пауком и погибшей маленькой девочкой занимается Курицек-Сипович.
– Есть зацепки?
Клодель развел руками в стороны.
– Дорси намекнул, что ему известно нечто способное пролить свет на эти преступления, – сказала я.
– Такие дегенераты скажут что угодно, лишь бы спасти свою шкуру. – Он опустил глаза и снял несуществующую ворсинку с рукава. – Я должен обсудить с вами еще кое-что.
– Да?
В эту минуту до нас донесся звук открывающейся двери в соседней лаборатории, оповещающий о прибытии сотрудников.
– Мы можем?.. – Он кивнул в сторону моего кабинета. Сгорая от любопытства, я привела его к себе и села за стол.
Усевшись напротив, Клодель вытащил из внутреннего кармана какую-то фотографию и положил ее на регистрационный журнал.
Она мало, чем отличалась от снимков Кейт. Только сделана была недавно, да и качество получше. И было еще кое-что.
В центре фотографии – несколько мужчин в кожаных куртках, и с ними Кит.
Я вопросительно взглянула на Клоделя.
– Ее сделали на прошлой неделе в одной забегаловке, известной как «Таверна гонщиков». – Он не смотрел на меня. – Это ведь ваш племянник, не так ли?
– Ну и что? Я не вижу никаких нашивок, – довольно резко ответила я.
– Они из «Рок-машины».
Клодель выложил передо мной второй снимок. Я вдруг ощутила прилив усталости от всех этих изображений байкеров, живых и мертвых.
Снова Кит, на сей раз верхом на «харлее», занятый разговором с двумя мотоциклистами. Его собеседники выглядели довольно славно, если не обращать внимания на стандартный набор из бандан, ботинок и джинсовых безрукавок. На спине у каждого я разглядела изображение вооруженного до зубов парня в большом сомбреро. На верхних полосках значилось «Бандидос», на нижних – «Хьюстон».
– А эту сделали на барахолке в Галвестоне на ярмарочной площади.
– Что вы хотите сказать? – Мой голос прозвучал слишком высоко и натянуто.
– Я ничего не хочу сказать. Просто показываю вам фотографии.
– Что ж, я их увидела.
Клодель нахмурился, затем скрестил лодыжки и внимательно посмотрел на меня.
97 
