очень нудно 
117 
— Чтобы разбудить тебя, милый. Он пользуется Ридом только затем, чтобы подстегнуть тебя.
Джуниор обещал постараться. Когда он позвонил Алекс и пригласил ее обедать, она отказалась, сославшись на головную боль. Но все же согласилась встретиться с ним сегодня. И вот, когда все шло так превосходно, вдруг откуда ни возьмись появился Рид и выхватил ее прямо у него из рук.
— Работа, черт бы ее подрал, — бормотал он, сворачивая на широкую подъездную аллею, дугой ведущую к дому судьи, и резко тормозя возле дома. Он перепрыгнул через клумбу и громко забарабанил в дверь кулаком.
Ему показалось, что Стейси слишком долго отпирает дверь, и, когда она наконец открыла, он был уже буквально вне себя от злости.
— Джуниор, — радостно воскликнула она, — какой сюр…
— Заткнись, лучше заткнись.
Он с такой силой захлопнул за собой дверь, что в доме зазвенела посуда. Он схватил Стейси за плечи, прижал к стене прямо в прихожей и жадно впился в ее удивленно раскрытый рот.
В то же время руки его отчаянно сражались с пуговицами на ее блузке. А когда ему надоело с ними возиться, он с силой дернул за полочку блузки, и пуговицы запрыгали по мраморному полу, подобно шарикам витаминов.
— Джуниор, — с трудом переведя дух, сказала она, — что…
— Я хочу тебя, Стейси, — бормотал он, зарываясь лицом в ее грудь. — Пожалуйста, не ругайся. Меня все кругом ругают. Просто помолчи и дай мне тебя трахнуть.
Он задрал ее юбку и комбинацию, стянул колготки, потом расстегнул свои брюки. Она вскрикнула, когда он грубо вошел в нее.
Он делал ей больно. Понимал это и ненавидел себя, ведь она такого совсем не заслуживала; но втайне он был доволен, что кто-то еще, помимо него, страдает. Почему во всем этом мерзком мире должен страдать только он один?
Ему достается от всех подряд. Пусть теперь кому-то достанется и от него. Стейси была легкой добычей… здесь, он знал, ему все простят.
Ее испуг и унижение помогли ему почувствовать себя сильным. Разрядка наступила не благодаря сексу, а благодаря ее полному порабощению.
Кончив, он без сил привалился к Стейси, так что она оказалась зажатой между ним и обоями в цветочек.
Дыхание у него постепенно выровнялось, он приходил в себя. Отодвинувшись, погладил ее по щеке.
— Стейси?
Она медленно открыла глаза. Он улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой и нежно поцеловал ее. Заметив, что она нарядно одета, спросил:
— Я тебя задержал? Ты куда-то шла?
— В церковь на собрание.
Улыбка его стала еще шире, а ямочка на щеке глубже. Он игриво потрепал ее голую грудь.
— В таком виде ты вряд ли пойдешь в церковь. — Как он и ожидал, она отозвалась на его все более смелые ласки.
— Джуниор, — прошептала она, когда он, стянув с ее плеч блузку и сдернув лифчик, впился ртом в ее набухший сосок. Она шептала его имя, перемежая его с чувственными восклицаниями.
Он скользнул губами вниз по ее телу, отбрасывая мешающую одежду.
— Джуниор, — пугливо воскликнула она, когда он опустился перед ней на колени.
Он обольстительно улыбался, а его большие пальцы раздвигали плоть ее лона.
— Джуниор, не надо. Нет. Я не могу. Нельзя…
— Можно, милая, можно. Тебе ведь самой до смерти этого хочется.
Он слегка коснулся ее языком, с удовольствием ощущая вкус собственного семени, мускусный запах возбужденной женщины, наслаждаясь ее смущением.
— Тебе все еще хочется в церковь? — прошептал он, лаская ее губами. — А, Стейси?
Когда пустой дом огласился ее криками, он лег спиной на мраморный пол и посадил ее на себя верхом. Он снова излился в нее. Потом, когда она, свернувшись калачиком, словно тряпичная кукла, лежала рядом с ним, ему было так хорошо, как давно уже не бывало.
Он попытался сесть, но Стейси приникла к нему.
— Не уходи.
— Смотри-ка, Стейси, — сказал он, поддразнивая ее, — во что я превратил твой наряд. Ты должна срочно привести себя в порядок, а то судья догадается, чем ты тут занималась, пока он был на работе.
Он встал, оправил одежду, пригладил волосы.
— К тому же мне самому нужно на работу. А то, если хоть на минуту задержусь, затащу тебя в постель и проваляюсь весь день. И денек не пройдет тогда впустую.
— Ты еще придешь? — грустно спросила она, провожая его до двери и стараясь на ходу прикрыть свою наготу.
— Конечно.
— Когда?
Чтобы скрыть насупившееся лицо, он отвернулся и стал отпирать дверь.
117 
