Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
128 
Он резко обернулся.
– Неважно. К берегу Ла-Манша. Мне необходимо попасть на корабль, идущий через пролив. Меня ждут с документами.
– Я не тронусь с места, – произнесла женщина так твердо, как только могла. – Лучше убейте меня!
Арман, казалось, не обратил внимания на ее последние слова.
– Мне бы не хотелось применять силу, – сказал он. Элиана встала и, слегка пошатнувшись, отступила назад.
Ей довелось испытать, что значит быть игрушкой в руках своей судьбы, но стать игрушкой в руках чужого человека – такого она не пожелала бы никому.
Женщина оглянулась на окно. Выпрыгнуть? На мгновение перед мысленным взором предстали лица детей. Нет! В первую очередь она должна была подумать о них.
А между тем Арман схватил ее в объятия и после короткой ожесточенной борьбы потащил вниз по лестнице к черному ходу.
Элиана закрыла глаза и перестала сопротивляться. Если б она знала способ заставить душу мгновенно покинуть тело, то в эту секунду воспользовалась бы им без промедления.
Арман выскочил из дома и, быстро оглянувшись, побежал к лесу. Он крепко стиснул руку Элианы и всеми силами принуждал женщину следовать за собой.
На небольшой поляне, окруженной притихшими, беспрестанно ронявшими листья деревьями, было привязано несколько оседланных лошадей.
Очевидно, сообразив, что ему не удастся заставить Элиану ехать вслед за ним, Арман рывком втащил ее на своего коня.
Он повернул лошадь в сторону дороги, ведущей на север, и по произнесенному им сквозь зубы короткому ругательству женщина догадалась, что ему не удалось ускользнуть незамеченным.
Она услышала позади тревожные крики, но в ту же секунду Арман что есть силы хлестнул лошадь кнутом.
По обеим сторонам дороги тянулась узорчатая стена леса. Ряды гладких древесных стволов возвышались, словно стройные колонны; порой их вершины терялись в тени величавых туч, а временами вспыхивали в лучах солнца, точно огненные стрелы.
Элиана мало что соображала; ее тело вдруг стало безвольным, лишенным сил, словно набитым ватой. Она задыхалась от бьющего в лицо ветра, в глазах рябило…
Арман тоже тяжело дышал, беспрестанно погоняя коня. Несколько раз он пытался оглянуться, но возможности выстрелить не было, тогда как преследователи продолжали стрелять – пули свистели над головой Армана, врезались в деревья.
Движение все ускорялось; дорога петляла, мелькая поворотами, летела навстречу, извиваясь под копытами коня серой, скользкой змеей.
Внезапно Элиана почувствовала толчок, потом был миг полета и сильный удар о землю, от которого женщина едва не потеряла сознание. Все закружилось перед глазами, и, беспомощно взмахнув руками, она рухнула на обочину дороги, примяв мокрую траву и пушистые венчики блеклых осенних цветов.
Оглушенная падением, Элиана с трудом подняла голову. У нее не хватало сил отвести с лица спутанные, растрепавшиеся волосы, в которых застряли сухие веточки и древесная труха.
Лошадь остановилась поодаль. Пальцы Армана Бонклера запутались в поводе, и конь протащил всадника по земле несколько футов, выворачивая ему руку.
Внезапно что-то заслонило свет, а через мгновение женщина увидела склонившееся над ней знакомое лицо.
– Элиана! Любимая! Ты жива?!
– Это ты, – прошептала она, поворачиваясь на спину. Ее руки и ноги были как ватные, а все тело болело и ныло, словно пораженное неведомым недугом.
– Прошу тебя, вставай! Ты можешь встать?
Ей не хотелось вставать, не хотелось двигаться, она будто бы приросла спиной к земле, она ничего не чувствовала. И все-таки промолвила:
– Да…
Бернар осторожно поднял ее и бережно поддерживал, дожидаясь, пока она немного придет в себя.
– Ничего не болит?
– Не знаю…
Она поглядела туда, где лежало неподвижное тело.
– Не смотри на него, – сказал Бернар, – он мертв. Просто чудо, что ты уцелела!
Элиана молчала. Она не могла преодолеть состояния странной заторможенности и видела мир словно через какое-то мутное стекло. То, что Бернар вдруг оказался рядом и разговаривал с ней, казалось ей поразительно нереальным.
Ей почудилось, что она сама слышит со стороны чей-то голос, но это говорила она сама:
– Ты стрелял в него?
– Да. Я чуть с ума не сошел, когда узнал, что кто-то увез тебя с собой.
– Вероятно, этот человек решил, что я уже стала его собственностью, – медленно отвечала Элиана.
– Ты можешь идти? – встревожено произнес Бернар. – Или лучше сядешь на лошадь?
128 
