184 
О Париж! Для нее он был и навсегда останется центром Вселенной, столицей царствия земного, приютом спасения.
Элиана думала о том, что самые страшные времена для Франции, должно быть, все-таки миновали. Сейчас нет ни гильотин на площадях, ни озверелых толп борцов за новую жизнь, ни чувства безысходности в душе, ни отчаяния в сердце.
Она видела мелькание офицерских мундиров, блеск нарядов знатных дам, слышала смех оживленно беседующих студентов и призывные выкрики девиц легкого поведения, чьи плечи и груди были едва прикрыты полупрозрачными шарфами, ощущала запах духов и аромат цветов, и ей казалось, что история слишком быстро перевернула одну из своих страниц. Однако женщина была уверена в том, что эти удивительные события найдут отклик в сердцах множества последующих поколений.
Что ж, главное, чтобы нигде и никогда не повторился девяносто третий год; ведь эта жестокость человеческих сердец, глухое равнодушие к чужой боли, стремление жертвовать малым – самым прекрасным и дорогим, во имя большого – призрачного и бездушного, да и все последующие войны – наследие проклятой Революции.
Все эти дни она почти не ела и не спала, пытаясь отыскать какой-нибудь выход. Да, наверное, Бернар был прав: пора чудес прошла. Сейчас она уже не могла мыслить так, как в молодости, придумать что-нибудь дерзкое, оригинальное, необыкновенное, что в то же время удалось бы воплотить в реальность. Ни Дезире, ни Эмиль, ни их сыновья, ни Поль, ни Адель не сумели ей помочь. Морис и Андре фантазировали вовсю, но это были только фантазии.
Но под конец, когда уже почти не осталось времени для размышлений, Андре вдруг сказал:
– Если б кто-то из нас переоделся охранником и вывел отца из тюрьмы!
Услышав эту фразу, Элиана задумалась. Когда через несколько минут она изложила собравшимся свой план, все сошлись во мнении, что он напоминает детскую выдумку. Однако женщина настаивала: в конце концов иного выхода никто так и не сумел найти! Пусть неправдоподобно, нелепо, но все-таки это шанс!
Элиана передала Дезире письмо, которое та должна была отвезти Максимилиану де Месмею, и отправила к ней мальчиков. Поль попросил разрешения взять к себе Розали.
– Ты же знаешь, Элиана, – сказал он, – мы с Розали большие друзья. Пусть девочка поживет у меня. Я обещаю хорошо заботиться о ней.
Женщина согласилась. Глядя на Поля, она почему-то сразу вспомнила глаза Максимилиана, когда он смотрел на Адель.
…Элиана быстро шла по улице, мысленно посылая городу, который помог ей выстоять в трудные времена, был утешителем ее сердца и оплотом души, последний привет. Она сравнивала эти минуты с моментом, когда человек любуется бабочкой, усевшейся на цветок, – чем-то удивительным, легким, неповторимым, на секунду ворвавшимся в жизнь, чтобы затем вновь исчезнуть. Ведь если ей не удастся освободить Бернара, она никогда уже не сможет смотреть на мир тем взглядом, каким еще способна смотреть сейчас.
И вот она очутилась в мрачном каменном коридоре, ведущем к камере, где содержался Бернар. Ее сопровождал молчаливый охранник.
Элиана обратила внимание, что в проходе было довольно темно. Сколько времени понадобится, чтобы покрыть расстояние от одного конца коридора до другого? Не более трех минут. Только бы надзирателю не пришло в голову заговорить на обратном пути!
Охранник подвел женщину к решетке.
– Вы можете поговорить с осужденным, мадам.
– Мне нельзя войти внутрь? – спросила Элиана, поворачиваясь к нему и устремляя на него полный изумления, упрека и скорби взгляд своих больших карих глаз. Неужели вы мне в этом откажете? Мне и человеку, отдавшему полжизни делу служения Франции!
Женщина постаралась произнести последние слова как можно тверже. Она ощущала невероятное напряжение.
Казалось, все ее существо состояло из одних только голых нервов.
– Если вы боитесь, что я принесла что-то острое, можете меня обыскать.
– В любом случае отсюда нельзя бежать, мадам. Хорошо, пройдите внутрь. В вашем распоряжении четверть часа.
Пока он запирал дверь, Элиана сказала:
– Не могли бы вы оставить нас одних?
Охранник что-то буркнул в ответ, но когда женщина вошла в камеру, удалился за поворот.
Бернар молча ждал по ту сторону решетки. Взглянув на него, Элиана поняла: он многое передумал за эти дни и внутренне подготовился к тому, что его ждет.
Он спокойно приблизился к ней и положил руки на ее плечи.
184 
