Глава двадцать седьмая

Она сидела в полном одиночестве, спокойная и невозмутимая, отклонив услуги адвоката и заявив, что готова вести разговор самостоятельно.

Сын ее находился на попечении другого агента. Кендал не дрогнула даже тогда, когда Пепердайн предъявил ордер на задержание.

— Однако в соответствии с ордером мне предлагается выступить в качестве свидетеля.

— А Вы чего, собственно, ожидали? — спросил Пепердайн. — Может быть, ордера на арест по обвинению в убийстве?

— Он умер?

— Мэт Бернвуд? Нет.

Она сжала губы, но Джон так и не понял — то ли испытав безмерное облегчение, то ли, наоборот, намереваясь собраться с силами.

— Я думала, что убила его.

— Если мистеру Бернвуду предъявят обвинение не в соответствии с вашими показаниями, я на его месте предпочел бы умереть.

Она необдуманно наморщила лоб, словно не до конца осознавая происшедшее:

— Стойте! что-то я не пойму. Вы что, хотите сказать, что Мэта арестовали, предъявив обвинение?

— Его, его отца и многих других, кого вы указали как членов заговорщицкой группы. — Пепердайн положил перед ней список фамилий. — Обвинения же самые разные — от создания тайной организации до прямого участия в убийстве первой степени. С тех пор как к процессу подключились окружной судья и прокурор, дело обстоит примерно таким образом. Как видите, миссис Бернвуд, многие из названных вами находятся в заключении. И всем им отказано в освобождении под залог.

— Просто не верится, — тихим голосом произнесла Кендал. — Неужели в конце концов кто-то внял моим призывам?

— Вашим призывам вняли бы с самого начала, если бы вы обратились, куда и к кому следует. — Пепердайн присел на краешек стола. — Кое-кто из крупных юристов давно уже почуял, что в Проспере творится что-то неладное. Слишком уж многие заключенные умирали в тюрьме при не выясненных якобы обстоятельствах. И слишком много травмированных в результате несчастных случаев. Приговоры же большей частью оказывались неоправданно суровыми.

— Так, значит, расследование уже велось?

— И гораздо раньше, чем вы стали выступать там в качестве общественного защитника, — отозвался Джим. — В Проспере работал наш человек под вымышленным именем и легендой. Но прежде чем ему удалось собрать неопровержимые улики на активных заговорщиков, он вдруг неожиданно и бесследно исчез.

Пепердайн открыл одну из папок и протянул Кендал фотографию:

— Полагаю, вы его узнаете.

— Господи, это же Бама!

Пепердайн взглянул на Джона. Джон кивнул. Женщина воскликнула с неподдельным удивлением.

— В ту ночь, когда я стала свидетелем чудовищного убийства Майкла Ли, я обнаружила его останки. Он к тому времени отсутствовал уже с неделю.

— и до сих пор не найден, насколько я знаю. Мы обыскали метр за метром всю территорию, о которой вы упоминали в своих телефонных рапортах. Как вы думаете, вам удастся обнаружить место его погребения?

— Очень сомневаюсь. Прошло уже больше года. И темень тогда стояла непроглядная. Я заблудилась и перепугалась до смерти. В буквальном смысле наткнувшись на его тело, я потом вынуждена была бежать, чтобы спастись. Даже если мне удастся вывести вас на то самое место, останки, ДОЛЖНО быть, давно расхищены животными.

— Тем не менее мы, возможно, отыскали бы хоть какие-то улики.

Она зажала рот ладонью, чтобы унять дрожащие губы:

— Не могу поверить, что Бама и в самом деле работал на ФБР.

— Его звали агент Роберт Маккой. Должно быть, он поплатился жизнью за свою ошибку.

  100