Лёгкий, ненавязчивый романчик 
96 
Бабушка сунула Кендал конверт с банкнотами. Внучке пришлось несколько смирить гордыню, соглашаясь принять подобный дар, но выбирать не приходилось.
— Я верну деньги, как только где-нибудь осяду и найду работу.
— Ты ведь знаешь, что все мое — твое. И на предмет того, что я сняла крупную сумму со своего счета в банке не беспокойся. Эти денежки я хранила дома и прятала их по разным укромным уголкам в течение десятилетий.
— Ого! Вы дальновидная старушка, — Рики Сью одобрительно похлопала бабушку по спине. — Мне по душе ваш стиль, бабуля.
У Кендал потеплело на душе, когда она увидела такое понимание и дружескую поддержку Рики Сью по отношению к бабушке. Теперь она не сомневалась, что бабушка в надежных руках, коль скоро останется на попечении ее лучшей подруги.
— Я позвоню, как только появится возможность, — пообещала Кендал. — Не исключено, что не смогу долго разговаривать даже при удачном стечении обстоятельств. Вполне возможно, ваши телефоны будут прослушиваться. — Заметив испуг на любимых лицах, она добавила: — Конечно, надо надеяться на лучшее, но не стоит их недооценивать. Будьте чрезвычайно осторожны.
Ей до смерти хотелось рассказать бабушке и Сью о ребенке, которого она носила под сердцем, но решила пока промолчать. В противном случае, они лишь сильнее разволнуются и не ровен час, узнав о ее беременности, навалятся и постараются отговорить от побега в неизвестность, а она, поддавшись на уговоры, и в с самом деле возьмет, да и останется.
И вот настала печальная минута расставания. Кендал до боли в груди прижалась к бабушке, стараясь навсегда сохранить в душе ее образ и запомнить запах и легкость хрупкого тела.
— Бабуля, я люблю тебя. И постараюсь вскоре вновь объявиться.
Старушка подтолкнула ее к двери, но перед этим посмотрела долгим взглядом:
— Я тоже тебя люблю, детка. Очень люблю. Будь счастлива. — Похоже, бабушка решила распрощаться надолго. Кендал вдруг представила себе, что больше никогда ее не увидит и неудержимо захотела броситься ей на грудь, зарыдать в ее объятиях и больше уже никуда не уезжать. Но, подняв глаза на старушку, Кендал устыдилась своего малодушия и постаралась изобразить некое подобие бодрой улыбки.
Рики Сью плакала навзрыд. Наконец, собравшись с силами, она уже более привычным тоном заявила, что не желает подставлять свою спину краснорожим убийцам и предателям-фзбээровцам и поэтому им с бабушкой самое время сваливать. Подхватив бабулю, она удалилась.
Кендал, проводив их взглядом, вдруг разрыдалась до того, что у нее перехватило дыхание. Какого черта ей бояться этих ублюдков из «Братства», когда она прямо сейчас сама готова умереть здесь от тоски и печали, раздиравших сердце?
Она бросила свою машину на стоянке у мотеля в Чаттануга и купила себе старую развалюху У одного жучилы, воспользовавшись бабушкиными деньгами.
На этом рыдване она доехала лишь до Денвера, потому что там мотор зачихал и смолк навеки. Бросив автомобиль прямо посреди дороги, Кендал пешком направилась в ближайшую закусочную Макдональдс. Плюхнулась а стул и тут же расправилась с биг-маком, одновременно просматривая газеты с объявлениями о квартирах, сдаваемых внаем.
Она нашла именно то, что хотела — квартиру с гаражом в районе старой застройки. В нескольких минутах ходьбы оказалась публичная библиотека, куда Кендал и устроилась на работу.
Она ни с кем не знакомилась, не установила у себя телефон. Когда же ее беременность уже невозможно стало скрывать, она вежливо, но твердо пресекла праздные вопросы сослуживцев. Второй раз заводить разговоры на эту тему почему-то никто не отважился.
До сих пор — насколько она знала — ни один из ее звонков в ФБР не вызвал ни малейшего интереса, не говоря уже о расследовании. Примерно раз в месяц она звонила в разные подразделения службы и рассказывала о том, чему оказалась в Проспере свидетелем.
Без сомнения, ее показания принимали за бред сумасшедшей. Она смотрела по телевизору хронику текущих событий и регулярно просматривала периодику, надеясь увидеть или прочитать о том, что в штате Южная Каролина раскрыта конспиративная организация, но ничего подобного так и не обнаружила.
Члены «Братства» довольно успешно скрывали свои деяния от общественности, а она ничего не могла изменить — каждая попытка достучаться до федеральных властей была связана с риском для собственной жизни:
96 
