14

Было пять минут девятого. Телефонист поднял взгляд от наручных часов и посмотрел вслед ночному портье, который, выйдя из здания, переходил улицу, направляясь к перекрестку Саттон-плейс и 55-й улицы. Пожилой ирландец немного покачивался на ходу, и телефонист догадался, что не только от усталости. Подождав, пока портье исчезнет за углом, он покинул свой теплый и уютный фургончик и вошел в холл дома сорок семь на Саттон-плейс.

Махнув дневному портье, он извлек из кармана наряд на проверку телефонной сети. Одет он был в рабочий комбинезон. На бедрах болтался пояс с инструментами. Телефонист очень старался не встретиться с портье взглядом и, когда говорил с ним, смотрел в пол, словно, несмотря на свой огромный рост, был крайне застенчивым. Ему не хотелось, чтобы запомнились его распухший нос и свежие, располосовавшие подбородок и шею порезы. Поболтав с портье пять минут ни о чем, он спустился на лифте в подвальный этаж и проверил щиток, откуда по всему зданию тянулись телефонные провода. На то, чтобы отыскать линию в квартиру 16Б, потребовалось меньше минуты. Подслушивающее устройство, установленное несколько недель назад, было на месте. Все звонки поступали на центральную станцию, которая находилась в соседнем квартале, а оттуда через спутник — в округ Колумбия, в оперативный центр Организации.

Оставив инструменты на полу, он вернулся к лифту и поднялся на шестнадцатый этаж. Два цилиндрических замка сдались быстро. В следующую минуту он уже входил в квартиру Томаса Болдена. Отстегнув пояс с инструментами, он оставил его на полу и натянул пару медицинских перчаток. Бахилы поверх ботинок, какие обычно носят альпинисты, не давали подошвам скрипеть на паркетном полу. Он аккуратно протер дверной косяк и ручку, чтобы не осталось отпечатков пальцев.

Мяяяууу!

Волк крутанулся на каблуках, и в руке у него блеснул боевой нож с двухсторонним лезвием. В кухне на барной стойке сидел огромный полосатый котище. Волк опустил нож и подождал, пока сердце снова станет биться спокойно. Кот поднял в приветствии лапу и склонил голову набок.

— Вот нелегкая! — пробормотал Волк, убирая нож в ножны. Про кота ему ничего не говорили. Он погладил животное, хотя кошки ему не нравились: в них нет преданности.

Имя этого человека было Уолтер Родриго Рамирес, и родился он в мексиканском городе Сьюдад-Хуарес. Но сколько он себя помнил, его всегда звали Волком. В его представлении волк был самым благородным созданием на земле. Охотится он, только когда хочет есть. И в первую очередь заботится о семье. Не предает свою стаю. И в лесу он самый главный.

Всю спину Волка покрывала цветная татуировка: морда волка, готовящегося к прыжку. Если внимательно вглядеться в глаза зверя, можно различить и его жертву — охотника с поднятыми руками. Этот охотник — воплощение зла, а волк — это он, Уолтер Рамирес.

Покровительствовать слабым. Защищать невиновных. Поражать подлых врагов и, как орудие в руках Бога, искоренять зло.

Вот такое кредо было у Волка.

Болден занимал в его списке врагов первую строчку.

Болден — охотник. Болден — зло. Скоро он поднимет руки, умоляя о пощаде. Но Волка не проведешь. Он не простит. Никому еще не удавалось унизить Волка.

Начиная с самой удаленной от входа точки и продвигаясь в обратном направлении, Волк обыскал квартиру — ванную, спальню, гостиную, кухню. Для крупного мужчины он двигался удивительно тихо и уверенно. Этому он учился в таких знаменитых местах, как Военный инструкторский центр Коверта и Центр подготовки спецназа. За шестнадцать лет военной службы в Кувейте, Боснии, Колумбии и Афганистане он довел свои профессиональные навыки до совершенства. Его специализация изящно именовалась «захват врага с целью получения информации». Менее изящно его называли «поставщик языков».

Прошло три года, как он снял военную форму, и все-таки он никогда не покидал воинскую службу. По настоянию своего командира он уволился в запас и устроился на работу в компанию «Сканлон корпорейшн», тесно сотрудничавшую с высшими правительственными кругами. Это она выполняла большую часть той работы, за которую официально вооруженные силы не брались. Оплата в четыре раза превышала его сержантский оклад, и, кроме того, компания предлагала пенсионный план 401 (к). Также ему полагался отличный соцпакет и страховой полис на двести пятьдесят тысяч. Все вместе было неплохой компенсацией за тот максимум, что он бы получил после отставки, до которой оставалось еще четыре года. Он должен кормить и одевать семью — жену и троих маленьких ребятишек, старшему из которых не было и семи. Но была и другая причина, для него более веская: на новом месте он помогал правительству Америки укреплять свои позиции как внутри страны, так и за рубежом.

  38