Глава 7

— Кстати, ты так и не сказал мне, где Руби.

Трент вытянул под одеялом длинные ноги и подвинулся поближе к Рэне.

— А ты и не спрашивала, — сказал он, прижимаясь носом к ее щеке.

— Нет, спрашивала.

— Правда? Наверное, я не расслышал, потому что был занят кое-чем другим.

— Ты лишь упомянул, что мы одни.

— Так и сказал? — Он хихикнул и наградил ее еще одним пылким поцелуем. — Да, этот старый холл видел на своем веку многое, но такое — вряд ли.

Рэна вцепилась в его волосы так, что он вскрикнул.

— Сдаюсь, — сказал Трент. — С утра тетушка уехала навестить приболевшую подругу. Она сообщила, что вернется только завтра. Поэтому, — Трент сделал многозначительную паузу, — весь дом в нашем распоряжении.

— Но нам не нужен весь дом, если есть эта постель.

— В общем, ты права. Но кто знает, как дальше будут разворачиваться события?

За сим последовал очередной нежный поцелуй.

— Я и не представляла нас вместе в подобной обстановке, — послышался ее шепот.

— А я представлял. И очень часто.

— Ну на самом деле я тоже, но… В общем, ты понимаешь, что я хочу сказать.

— Я никогда не предполагал, что ты такая, — восхищенно заметил Трент, проводя ладонью по изгибу ее бедра.

— В каком смысле?

— Я не знал, какое тело скрывают твои одежды. Признаюсь, один из моих самых ценных талантов — умение раздеть женщину глазами. — Трент нахмурился. — С тобой у меня ничего не получалось, и это приводило меня в бешенство. Мне безумно хотелось взглянуть на твое обнаженное тело, — продолжал он, нежно гладя ее груди, — и я приятно удивлен тем, что увидел.

Легкая щетина на его подбородке восхитительно покалывала ее чувствительную кожу.

Дождь не прекращался. Под его барабанную дробь они любили друг друга всю ночь.

Вряд ли можно было найти людей, более подходящих друг другу. На каждое прикосновение Трента тело Рэны откликалось с такой готовностью, о возможности которой девушка даже не подозревала. Их тела сливались снова и снова, и каждый раз Тренту удавалось вознести Рэну на очередную, еще более высокую вершину.

Постепенно Рэна перестала стесняться. А ведь поначалу она боялась даже прикоснуться к нему, не говоря уж о том, чтобы проявлять какую-то инициативу.

— Положи руки мне на грудь, — приказал он, задыхаясь, и перевернул ее так, что она оказалась над ним. — Дотронься до меня. Я прошу тебя, дотронься.

Безропотно подчиняясь, Рэна осторожно прикоснулась к его груди. Она почувствовала, как под ее ладонью колотится его сердце.

Только один раз за всю ночь гармония между любовниками была нарушена — когда Трент потянулся к тумбочке возле кровати, чтобы включить лампу.

— Нет! — закричала Рэна и рывком натянула на себя одеяло. Трент опешил:

— Я только хотел посмотреть на тебя.

— Нет, прошу тебя. Если хочешь, чтобы я осталась, не зажигай свет.

— Не понимаю.

Трент действительно не понимал, в чем дело. Минуту назад она была готова к любым безумствам, а теперь испугалась включенной лампочки. Трент обнял ее.

— Ты красива. Я это чувствую, и мне очень хочется взглянуть на тебя при свете. Рэна уткнулась лицом в его грудь.

— Умоляю тебя, не надо. Мне больше нравится, когда темно.

Она знала, что копна ее растрепавшихся волос выглядит сейчас так же, как на многих ее фотографиях в журналах. Хотя она и набрала пару лишних килограммов, ее вполне можно было связать с образом, запечатленным фотографами. К тому же Рэна была настолько неосмотрительна, что оставила очки в холле.

Зачем омрачать этот дивный вечер? Трент любил ее такой, какой знал, и ему было наплевать на ее внешность. Стоит ли ставить под угрозу их отношения и допускать, чтобы правда открылась ему именно сейчас? Огорченно вздохнув, Трент смирился. Позже он даже нашел это маленькое недоразумение забавным:

— Я и не предполагал, что ты настолько застенчива.

"Если бы ты побывал за кулисами показа мод, ты был бы обо мне другого мнения», — подумала девушка. Надменно вскинув голову, гордые манекенщицы уверенно дефилировали по подиуму. Кто бы мог узнать в этих неприступных красавицах суетящихся в раздевалках полуобнаженных девиц? Рэну же всегда окружал многочисленный персонал, готовя ее к следующему выходу; на ее долю оставался лишь труд менять шляпку или серьги.

  43