Лёгкий, ненавязчивый романчик 
55 
Липицкий встал и направился к дверям вместе с остальными.
«Или вы будете со мной, здесь, — неожиданно сказал ему Руцкой, — или… Как хотите».
Недалекий, обманутый авиационный полковник наивно предполагал, что он может ставить какие-то условия прожженным в интригах партаппаратчикам, у которых таких полковников, которыми можно пожертвовать в экстремальных ситуациях, была целая армия.
Липицкий промолчал. Для себя он уже решил, что чем дальше он будет в ближайшее время находиться от Белого Дома, тем лучше будет и для него и для тех двух партий, которыми ему выпала честь руководить.
Хотя охрана и пыталась оттеснить толпу корреспондентов из приемной и прилегающего коридора, сделать это, как водится, не удалось.
Руцкой вышел на целый лес телекамер и микрофонов, взмахом руки приветствуя журналистов и давая попять, что не намерен никак комментировать события.
Только одна девчушка умудрилась сунуть ему почти под нос микрофон и с теплотой в голосе спросить: «Как вы себя чувствуете, Александр Владимирович?»
«Прекрасно!» — ответил Руцкой и упругими шагами пошел дальше.
22 сентября, среда, 00:04
Сергей Бабурин, сидя на своем месте в зале заседаний, видел и чувствовал, что Руслан Хасбулатов сильно нервничает, хотя и хочет изо всех сил казаться совершенно спокойным. Объявив об открытии внеочередной чрезвычайной сессии Верховного Совета, спикер обратился к Руцкому: «Александр Владимирович, прошу на ваше место».
«Ваше место» — это пустующее кресло президента Российской Федерации.
Стараясь не глядеть по сторонам, Руцкой поднялся в президиум и занял кресло президента. Так сбываются мечты.
Бабурин усмехнулся. Впрочем, сардоническая усмешка всегда была как бы приклеена к его лицу, выдавая, если верить Фрейду, сильную закомплексованность, вызванную какими-то нарушениями в органах внутренней секреции.
Сергею Бабурину было едва за тридцать, но это был человек, известный не только по всей стране, но и в мире. Особенно в Ираке, куда он несколько раз ездил, чтобы утешить Саддама Хусейна после поражения в Кувейтской авантюре, намекая ему, что еще далеко не все потеряно, и прося в долг до лучших времен. Саддам охотно давал. Тем более, что деньги в свое время были получены от КПСС, о которой иракский диктатор сохранил самые лучшие воспоминания.
Сергей Бабурин по образованию был юристом, закончив совсем недавно Омский Университет. Короткое время проработал в парткоме, а затем был назначен деканом юридического факультета, явно обозначив себя в качестве напористого и стремительного карьериста, идущего к цели самыми короткими и оптимальными курсами подобно управляемой по проводу торпеде.
Для этого были все основания. Еще в студенческие годы Сережа был завербован местным КГБ, и его «куратор», майор Горбунов из 5-го отдела тамошнего Управления КГБ присвоил ему оперативный псевдоним (а в просторечьи кличку) «Николай».
Юридические факультеты, как отмечалось, — это вотчины КГБ, так что в самом этом факте нет ничего удивительного и даже, учитывая специфику СССР, пожалуй, и ничего особо предосудительного. Сколько таких «Николаев» работало и училось бок о бок с Бабуриным — известно одному Богу, ибо даже в КГБ никто не имеет права знать обо всей агентуре.
Но одно дело — информатор секретной полиции, без которых ни одна спецслужба существовать не может, другое дело — провокатор политической полиции. Тут нужны другие качества, и ими Сергей Николаевич Бабурин был наделен с избытком. А поскольку пути секретной службы неисповедимы, неисповедимы и пути провокаторов.
Бабурин был внедрен в демократическое движение Омска, ибо КГБ, естественно, был заинтересован в освещении этого движения изнутри, чтобы знать, кого брать в первую очередь, а кого — во вторую, когда придет время. Таланты Бабурина настолько раскрылись в «тылу врага», что его через «Демократическую Россию» решено было пропихнуть на выборах 1990-го года в Верховный Совет. Что и было сделано.
Попав в Верховный Совет, Бабурин почти сразу заявил, что был и навсегда останется коммунистом. Его передали в центральный аппарат 5-го управления в Москве, а там, прочитав сопроводительные документы, составленные их коллегами из Омска, решили, что лучшей кандидатуры на роль председателя Верховного Совета просто нельзя придумать.
В итоге два разных управления КГБ попали в патовую ситуацию, когда одно пропихивало на высокий пост Бабурина, а второе — Хасбулатова.
55 
