очень нудно 
58 
Бабурин автоматически нажал кнопку «За».
Все присутствующие проголосовали единогласно.
Затем Хасбулатов огласил распоряжение Центральному банку — прекратить финансирование исполнительной власти. Это вызвало бурные аплодисменты.
Бабурин не хлопал, но его приклеенная усмешка стала несколько зловещей.
Все шло как-то медленно и томительно. Началась новая тягомотина. Хасбулатов стал зачитывать длинную телеграмму о том, что депутаты Октябрьского, Краснопресненского и Пролетарского райсовета Москвы признали указ президента на своей территории недействительным.
Снова бурные аплодисменты. И, наконец, переход к главному.
Ставится на голосование вопрос о лишении полномочий нынешнего президента Российской Федерации Ельцина Бориса Николаевича, посягнувшего на Конституцию страны и органы представительной власти.
В зале устанавливается напряженная тишина, отвечающая важности момента, взорванная громом почти истерической овации.
144-мя голосами при шести воздержавшихся президент Ельцин объявляется низложенным.
Тут же депутатам представляется новый президент России — Руцкой Александр Владимирович.
Переждав оглушительные аплодисменты, Руцкой занимает трибуну.
«Уважаемые сограждане! Довожу до вашего сведения, что с сегодняшнего дня в строгом соответствии с Конституцией и законами Российской Федерации я, Александр Руцкой, принимаю на себя исполнение обязанностей президента России…»
С этим заявлением Руцкой уже выступил два часа назад. Заявление было записано на кассету, которую предстояло размножить, отправив затем во все концы страны и мира.
Держа в руке брошюру с Конституцией РСФСР, Руцкой, пытаясь (тщетно) придать своему голосу какое-то подобие торжественности, приносит президентскую присягу.
Если Бабурин и умел что-то делать профессионально (или, но крайней мере, гораздо лучше других) — это появляться у микрофонов в зале, что он демонстрировал на всех заседаниях Верховного Совета и съезда.
Вот и сейчас, не успели прозвучать последние слова присяги Руцкого, а Бабурин уже стоял у микрофона.
Не скрывая некоторого превосходства в тоне, Бабурин посоветовал новому «президенту» немедленно назначить своих министров во все ключевые Министерства, в первую очередь, конечно, в так называемые «силовые», то есть своих министров обороны, госбезопасности и внутренних дел — три опоры, на которых, как на трех китах, веками восседали все российские режимы.
«Очень дельное предложение», — соглашается Хасбулатов.
Руцкой с готовностью кивает и что-то записывает в книжечку.
Вид у него какой-то суетливый, что и понятно. После долгих месяцев гонений и опалы к роли президента надо привыкнуть. Нужно время. Хотя бы месяц.
Следующим от микрофона выступает народный депутат Михаил Челноков — тоже большой мастер захватывать микрофоны и закатывать внутрипарламентские истерики.
Именно Челноков бросил якобы свои «ваучеры» в лицо вице-премьера Чубайса, хотя позднее выяснилось, что это были листки чистой нарезанной бумаги. Последние три месяца, несколько выбитый из колеи результатами мартовского съезда и апрельского референдума, Челноков, пробиваясь к микрофону, постоянно возмущал спокойствие в зале, пробуждая даже вечно дремлющее «болото» воплями о точной информации, что к Белому Дому стягиваются бронетранспортеры со спецпазом, ОМОНом, альфами и дельтами, что подписаны уже списки депутатов, подлежащих расстрелу на месте, аресту, интернированию, ссылке. Это случалось так часто, что даже его сторонники тихонько посмеивались.
Нет, эта власть слаба. Она не способна защищаться. Гнилая демократия.
Челноков предлагает немедленно снять с должности министра внутренних дел Виктора Ерина и назначить на его место его заместителя, генерала Дунаева, недавно снятого с должности указом президента. На этот раз закивали головами синхронно и Хасбулатов, и Руцкой.
01:30
Виктор Анпилов появился около Белого Дома во главе относительно небольшой колонны своих сторонников из организованной им партии «Трудовая Москва». У здания Верховного Совета шел непрекращающийся митинг.
С балкона, меняя друг друга, выступали неизменные митинговые ораторы, вроде лидера коммунистов Зюганова и неистовой Умалатовой. Но как митинговые ораторы они и в подметки не годились Виктору Анпилову.
Если верно, что Всевышний создает каждого человека для выполнения какой-то конкретной задачи, то Анпилов можно с уверенностью сказать, был создан специально для митингов. Никто лучше него не умел завести толпу простыми криками: «Смерть оккупационному правительству!», «На виселицу всех, кто поднимет руку на нашу социалистическую Конституцию!», «Мы уничтожим любого, кто…» и тому подобное.
58 
