Лёгкий, ненавязчивый романчик 
63 
Поскольку неявка Анпилова на митинг была замечена всей страной и могла только сравниться с неявкой Андропова на ноябрьские торжества 1983 года, все ждали объяснений. Андропов, как известно, умирал (и вскоре умер), поэтому многие решили, что только смерть могла помешать Анпилову явиться на митинг. Было также замечено, что и многие «активисты» «Трудовой Москвы» равным образом проигнорировали мероприятие, которое, руководимое нерешительным Тереховым, прошло на редкость скучно и тихо.
Анпилову пришлось срочно сочинять легенду, которая для выпускника факультета журналистики МГУ выглядела жалкой и примитивной. Впрочем, знавшие Анпилова по журналистской работе утверждали, что все публикации вождя всегда отличались примитивизмом и были шиты белыми нитками.
По версии Анпилова, когда он вышел из городской прокуратуры, имея при себе триста тысяч партийных денег (якобы членских взносов рабочих, состоявших в «Трудовой Москве»), сразу же обнаружил за собой слежку. Поэтому, чтобы сбить «хвост», он, Анпилов, направился с Пушкинской улицы в центре Москвы, где располагалась прокуратура, петлять по столичным переулкам и, в итоге, оказался аж в Бутово — на дальней и весьма подозрительной окраине, которую и Москвой-то нельзя было назвать. Бутово известно как район наиболее кишащий бомжами.
По версии Анпилова, именно в Бутове его и схватили неизвестные, одетые в «камуфляж» без знаков различия. Ему сунули в рот кляп, надели наручники, завязали глаза и повезли куда-то «в подмосковный лес».
Там вождя мирового пролетариата, по его словам «профессионально избили». Избить профессионально — это значит не оставить на теле избиваемого никаких следов. «Партийный актив», разумеется, подобным искусством не владел, а разбитый лик вождя и огромный лиловый фонарь под глазом говорили совершенно обратное — били от души, но не профессионально. Затем в Анпилова «силой влили бутылку водки», отняли триста тысяч партвзносов и выкинули из машины в какую-то канаву, как и положено коварным классовым врагам.
Был у Анпилова очень тяжелый разговор с «куратором», полковником Воробьевым. Врал и извивался, но в итоге все рассказал, как на духу.
Полковник посочувствовал: «Тяжелая у тебя работа, Виктор Иванович, с таким контингентом надо всегда ухо держать востро. Еще хорошо отделался, могли убить запросто. Я эту публику знаю».
Вместе придумывали версию, дабы обвинить во всем «оккупационное правительство». Версию кое-как состряпали, но долго не могли придумать: на кой ляд это все понадобилось «клике Ельцина»?
Порешили так: власти-де решили, что похищение Анпилова «спровоцирует массовые столкновения трудового народа с ОМОНом, которые перейдут в бойню с объявлением по всей стране чрезвычайного положения и установления кровавой диктатуры Ельцина».
Подобные слова, правда, сам Анпилов сказать не решился. Сложновато. Так что произнести их пришлось лично товарищу Зюганову на пленуме ЦК своих, по словам Анпилова, «дерьмовых оппортунистов». Благо, что «куратор» был общий.
От себя Зюганов добавил, что власти вообще задумали убийство Анпилова, и это ужасное злодеяние было сорвано только мощной «трехсоттысячной демонстрацией рабочей Москвы», которой, естественно, никогда не было. Но коммунисты уж таковы: они считают, что навеки себя опозорят, если хоть раз скажут правду…
Несмотря на полную нелепость анпиловской версии, а, может быть, именно благодаря этой нелепости, соратники Анпилова решили превратить его майские приключения в пролетарский подвиг, очень, кстати говоря, напоминающий «подвиг» Хорста Весселя с той лишь разницей, что Вессель все-таки погиб в пьяной драке, а Виктор Иванович уцелел.
Сажи Умалатова, единственный оставшийся в стране человек, имеющий право присваивать звание Героя Советского Союза, предложила удостоить этим званием Анпилова по представлению «трудового народа».
Пока сообщники Анпилова собирали подписи для представления, события в стране развивались столь стремительно, что вскоре забылись почти все анпиловские подвиги, а галопирующая инфляция превратила 300 тысяч пропавших партийных рублей в сумму, о которой даже было стыдно вспоминать…
Неблагодарных бомжей в «Трудовой Москве» несколько разбавили пенсионерами и ветеранами, считая, что они окажут благодетельное влияние друг на друга. Набрать их было нетрудно, ибо гайдаровские реформы больнее всего ударили именно по пенсионерам, фактически уполовинив всем реальный жизненный уровень и превратив в пыль те накопления, которые люди собирали всю жизнь в надежде на обеспеченную старость.
63 
