107 
Перед нами возникает картина, страшная своей обобщенностью, пародия на “великое и справедливое общество”, о построении которого в США было сказано столько громких слов-побрякушек.
Многие рассказы в нашем сборнике рисуют отдельные стороны американского образа жизни. Казалось бы, они касаются частных проблем, но, собранные вместе, дают впечатляющую картину мира, в котором все продается и покупается, где насилие, произвол, преступление — жизненные нормы, а не исключения из правил. Это очень страшно — даже не само совершенное преступление, а то привычное спокойствие, с которым средний американец поглощает и переваривает привычную порцию ужасов. Он с удовольствием разглядывает на экране телевизора вернувшихся с “каторжных планет” Хенка и Крэндола (рассказ “Срок авансом”), ему приятно щекочет нервы погоня за Джимом Рэдером (“Премия за риск”). Толпа требует кровавых зрелищ (“Стальной человек”), жаждет убийства (“Преступление”), она сурово осуждает всякого, кто живет не по ее законам (“Любовь в XXI веке”, “Благосостояние Эдвина Лолларда”). Эта невидимая толпа, на первый взгляд, всесильная законодательница общественного мнения, а в действительности — игрушка в руках капиталистических воротил — одно из самых обыденных, но страшных явлений, порожденных империалистической действительностью. Вот он, американский образ жизни и мышления — в действии.
Один из лучших рассказов сборника — “Срок авансом” У.Тэнна — как бы иллюстрирует заявление, сделанное руководителем Федерального бюро расследований Эдгардом Гувером в одном из номеров журнала “Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт” за 1968 год:
“Преступления и насилие, процветающие в Америке, не могут быть объяснены какой-либо одной причиной. Причин много, и все они взаимно связаны, поскольку коренятся в условиях нашей современной жизни”.
Имеются в виду не только и не столько снайперские выстрелы, поразившие Джона Кеннеди, его брата Роберта и негритянского лидера Мартина Лютера Кинга, и не грандиозные акции, организуемые Мафией и другими синдикатами преступников, но “обыкновенные” преступления, совершаемые обыкновенными американцами. Людьми состоятельными и неимущими. Глубоко верующими и атеистами. Мужчинами и женщинами. Стариками и зелеными подростками. Преступность, достигшая чудовищных масштабов, проникшая во все слои общества, преступность наказуемая и безнаказанная, преследующая определенные цели и вовсе бессмысленная. Преступность, ставшая обыденным явлением. Вот закономерный итог развития империализма.
И в отдаленном будущем Уильям Тэнн видит тюремные космолеты, приземляющиеся на Нью-йоркском аэродроме, и Галактическую тюремную службу, и неосвоенные планеты, населенные ужасными чудовищами и ставшие Местом каторги Для десятков тысяч преступников. В то же время Америка завтрашнего дня по своим нравам, по своему духу удивительно похожа на сегодняшнюю. Самое страшное в ней — люди, которым больше нельзя верить, люди лживые, мелкие, расчетливые. “Допреступники” Никлас Крэндол и Отто Хенк с ужасом осознают, что они преданы ближайшими родственниками и добрыми друзьями. Они выдержали нечеловеческие испытания, жестокие побои тюремщиков, безмерные унижения, чтобы получить право на одно убийство, а получается, что убивать надо всех. Корень зла не в одном мерзавце, а в самом обществе, давно уже утратившем критерий нравственности и вспоминающем о христианских заповедях лишь во время богослужения. Герои рассказа Тэнна, казалось бы морально искалеченные семилетней каторгой, в конечном счете оказываются выше, благороднее и чище того общества, в которое они чудом возвратились.
Столь же “нефантастическую”, в сущности сегодняшнюю, Америку рисует Ричард Матесон в рассказе “Стальной человек”. Это как бы модернизированный вариант известного рассказа Джека Лондона “Кусок мяса”. Только в нем на ринг поднимаются уже не люди-боксеры, а роботы. Но если старому кулачному бойцу в рассказе Лондона не хватило для победы всего лишь одного бифштекса, то ржавому Максо-2 нужно много новых деталей, которые стоят сотни долларов. Вместо него выступает его хозяин (то, чего не может выдержать робот, должен выдержать человек), а вокруг беснуется, свистит, гогочет толпа. Люди состоятельные и неимущие. Глубоко верующие и атеисты. Старики и зеленые подростки. Очень интересно и смешно смотреть, как избивают. Пусть, по мнению толпы, даже не человека. Пусть робота.
107 
