очень нудно 
33 
Она еще долго щебетала, качая черными перьями в прическе.
— Да, — спохватилась Агнесса, — а как себя чувствует миссис Райт?
— Мамочка здорова. Они с отцом не так давно гостили у нас.
Агнесса не знала, как бы ближе подойти к интересующему вопросу, но Мария-Кристина сказала вдруг, вертя веером:
— И она рассказывала о миссис Митчелл.
Жгучая краска залила лицо Агнессы, а ее сердце готово было выскочить из груди.
— Вот как?.. — неловко произнесла она.
— Да. А вы разве не знаете: у миссис Митчелл салон в столице, ее многие знают. Я сама у нее не бывала, но слышала.
Агнесса покачала головой.
— Мы не виделись все эти годы.
«А, вот оно что!» — подумала Мария-Кристина.
Ее собственные предположения оказались близки к истине. В свое время о бегстве Агнессы много говорили в их семье. Аманда, насколько было известно Кристине, тогда тоже бежала подальше от огласки: она сразу продала серый особняк, исчезла в неизвестном направлении и лишь много позже написала Деборе. Поэтому подробностей, с кем и куда уехала Агнесса, ни Дебора, ни ее дочери не знали. Очевидно было одно: ослушание и незаконный союз. Дебора вздыхала, жалея подругу, совсем не думая о победе над нею, тогда как Аманда терзалась мыслями о своем поражении; Эйлин удивлялась и возмущалась (так опозорить свою мать — связаться Бог зияет с кем! Все догадывались, что избранник Агнессы далеко не джентльмен!). И лишь Мария-Кристина не только удивлялась, но и… завидовала. Сама она при всей страсти к приключениям никогда не осмелилась, не решилась бы на такой шаг — это было бы слишком неразумно, но все же что-то в этом происшествии неумолимо притягивало ее. Глупое, странное, но такое романтическое бегство! Робкая девочка — кто бы мог подумать! Мария-Кристина желала прикоснуться к этой тайне, прочувствовать и понять! И вот она встречает эту женщину здесь, на балу, шикарно одетую, в сопровождении состоятельного супруга! Вот судьба — испытать в жизни все: и падение, и немыслимый взлет!
Ведь это, конечно, другой мужчина…
Мария-Кристина изумлялась Агнессе. И смотрела на нее почти с восхищением.
— А вы не можете дать мне адрес миссис Митчелл?.
— О, нет, к сожалению. Вы оставьте мне свой; когда мы вернемся, я узнаю и напишу.
Когда был объявлен большой перерыв, Агнесса и Орвил вместе с Колфилдами вышли в парк. Там был огромный пруд, этакое маленькое озеро; по аллеям, окаймлявшим пруд, прогуливались пары. Черная вода у самого берега казалась неподвижной, а дальше разбегалась мелкими чешуйками, и оттого серебрящаяся поверхность пруда была похожа на кожу огромной змеи, свернувшейся кольцом под белой луною. Из-за мерцания света на поверхности воды слегка кружилась голова, как при качке, словно находишься на невидимом судне, но Агнесса знала, что это обман: все они стоят на месте, не двигаясь, твердо стоят на земле. И внезапно она осознала то, о чем думала не раз в иные периоды жизни: это временная гавань, и она, Агнесса, вновь в начале пути, долгого пути к неизвестности. Какое-то непонятное чувство зыбкости шевельнулось в душе. Должно быть, виноват призрачный пейзаж! Как бы там ни было, но перемен с нее довольно!
— Даже линии горизонта не видно, — сказала она Орвилу, а сама подумала: «Ночь — время, когда сближаются земля и небо, особенно если на небе нет звезд, а на земле погасли огни. Все тайны дня в этот час становятся явью, но наоборот не бывает — ночь умеет ускользать и надежно хранит свои секреты от светлого дня. И они, свет и тьма, не сливаются воедино нигде, кроме души человеческой».
— У вас такой задумчивый вид, миссис Лемб, — произнес мистер Колфилд, — как будто вы сильно стремитесь к чему-то… словно глядите через годы в будущее, а может быть, в прошлое. Наверное, думаете о бессмертии души?
— О нет, не об этом, — отвечала Агнесса.
— Кто думает о бессмертии? — послышался как всегда чуть насмешливый голос Марии-Кристины. — Это вы, миссис Лемб?
— Нет…
— Ты, Глен?..
— Не отказался бы от бессмертия, неплохая штука.
— А я нет, — повторила Агнесса.
— Простите, а почему? — сказал Глен Колфилд. — Жизнь так плоха?
— Она не плоха. Но за бесконечность утратишь, исчерпаешь все желания, зачем жить тогда? Пусть век будет длиннее, но навсегда — нет. Надоест — и захочется перейти в другое состояние.
— Мне никогда не надоест! — вставила Мария-Кристина. — На свете столько развлечений, столько нового, того, что стоит посмотреть! И бесконечности будет мало!
33 
