очень нудно 
49 
А там обнаружилась бабушка, ждавшая дочь с внуком из магазина, и начались по новой охи, ахи, восклицания, подробный рассказ о происшествии, немного слез вдогонку и:
— Что вы, Степан Сергеевич, мы вас так просто не отпустим! Обязательно чай, а лучше ужин! Вы ребенка спасли! Мало ли кто мог его увести! Страшно подумать!
И выяснилось, что у пострадавшего от девчоночьего коварства мальчика завтра день рождения, и именно поэтому они сегодня отправились в торговый центр — «аж за город!», и «дядя Степан, а вы завтра ко мне придете?».
И Вера, при ближайшем рассмотрении в спокойной обстановке, оказалась неожиданно молодой и симпатичной женщиной — высокой, статной, «фигуристой», как говорит его мама.
Он приехал на следующий день, с подарками и тортом имениннику, и еще раз приехал, и еще, и как-то так само собой получилось, что однажды и остался на ночь. Мама Веры Ольга Львовна жила не отдельно, но очень удобно — в том же доме, в соседнем подъезде, поэтому вроде постоянно находилась у дочери, но ночевала дома.
Степан очень хорошо помнил, как остался у Веры первый раз.
Он привез Ежику небольшую игрушечную железную дорогу. Восторгам ребенка не было конца, перевозбужденный, увлекшийся Ванька никак не хотел укладываться спать и все требовал Степана поиграть с ним еще, показать еще раз, как гудит паровоз и так далее. Вере с трудом удалось его уговорить улечься в постель, отчего Степан задержался дольше обычного. Уложив Ежика, Вера вышла к Степану в гостиную, где он смотрел что-то по телевизору и допивал чай из большой кружки, которую принес с собой из кухни.
— Поздно уже, — странным тоном сказала Вера. — Оставайся, чего ты ночью поедешь?
Степан с сомнением посмотрел на диван, на котором сидел…
— Нет, — тихо сказала Вера, проследив за его взглядом, — не здесь. Со мной.
И он остался.
Вера привела его в свою комнату, потушила верхний свет, оставив включенным тусклый ночник у кровати, повернулась к нему спиной, разделась и, быстро юркнув под одеяло, посмотрела на него удивленно и ожидающе. Без предварительных объятий, поцелуя, подразумевающегося в такой ситуации, призванного сгладить неловкость, сделав переход непосредственно к постели более плавным и естественным.
И он подумал тогда: «Так все продуманно и обыденно, как будто мы женаты десять лет!»
Но что бы ни подумал Степан, он остался тогда с ней и оставался до сих пор.
«Вера — это именно то, что мне надо! Меня более чем устраивают наши отношения, а вот других мне точно не надо!» — упорно убеждал себя Больших, лежа с закрытыми глазами, под ровный гул самолетных турбин.
Нетребовательная, принимающая его и обстоятельства такими, как есть. Ненавязчивая, добрая, уютная, встречающая улыбкой и горячим ужином, сидела рядом с ним за столом, смотрела, как он ест, и слушала о его делах и событиях.
И секс с ней спокойный, размеренный, не самый плохой и не страстный, до искр в глазах — устоявшийся, привычный, без взрывов и потрясений — все как надо!
Как и должно быть!
Степану очень нравился Ежик. Такой замечательный мальчуган — веселый, умненький, интересный, с вечно стоящими торчком волосенками, любопытный, торопящийся все узнать, расспросить. Больших частенько думал, глядя на Ваньку, что хотел бы такого пацаненка. Это из-за него он привозил Веру с сыном в дом, сделав только для нее исключение из своих правил, и даже повесил для Ваньки качельки на участке. А как не привозить — мальчишке воздух нужен, раздолье!
Но ни Ванька, ни стабильная размеренность их отношений не были поводом для Степана предложить Вере замужество или совместное проживание. Ему и в голову такое не приходило — зачем? Его все устраивало, а она ни прямо, ни намеками не давала понять, что ждет чего-то более серьезного.
«С ней спокойно. Устойчиво!» — убеждал себя Степан, продолжая размышления.
Только почему-то, приехав к ним на следующий день после Стаськи, он не смог Веру даже поцеловать, а от мысли, что придется заняться сексом, побежал дальше, чем видел! Чмокнул Веру в щечку, сунул Ежику сладости и подарки, которые привез, сослался на нечто очень срочное и умотал в туман!
«Ничего, ничего! — уговаривал себя Степан Сергеевич Больших. — Это от слишком ярких, еще горячих, неостывших эмоций! Пройдет! И все вернется на круги своя. Надо поскорее забыть, выкинуть из головы, кровь очистить от Стаськи, и все пройдет!»
49 
