очень нудно 
44 
— Иди ты… Я собак не ем, гадость… И животных я люблю.
— Ну-ну… — насмешливо фыркнул Голос в голове. — Настолько любишь, что согласишься голодать? Жри давай, скотина, а то сдохнешь, и я вместе с тобой!
Я печально посмотрел на псину. Выглядела она совершенно неаппетитно. К тому же была еше живая. Чувство голода и чувство жалости боролись во мне, попеременно одерживая верх. Однако голод с каждой секундой усиливался, заставляя жалость проваливать ко всем чертям.
Стыдливо пропускаю следующую сцену. Самому неприятно вспоминать об этом ужине. Я усиленно твердил себе, что вот, например, в Корее собак едят, да еще нахваливают эти блюда, а все равно было противно. Но вкус я снова чувствовал, хоть какое-то утешение… Впрочем, как раз сейчас я бы предпочел его не чувствовать.
— Могу снова отключить! — обиделось нечто, что засело внутри меня. — Знаешь, как долго я старался заставить твои рецепторы работать! У тебя их вообще не было, пришлось с нуля создавать!
— Подожди секунду, — потребовал я. До меня наконец-то дошло, что все это время я препирался с кем-то обитающим исключительно в моей голове. И голос у него был точь-в-точь такой, как у… — Подсознание, это ты? А я разве сплю?
— Нет, не спишь, — неохотно признался Голос. — Это все из-за твоей травмы — пока ты валялся подобно булыжнику, я сумел подключиться к тебе поплотнее. Кстати, раз уж мы теперь друг друга слышим, можешь забыть обо всей этой ерунде с подсознанием и прежней личностью.
— Угу. То есть не понял. Что ты имеешь в виду?
— Лапшу я тебе на уши вешал, уж извини. Нельзя было сразу все как есть вываливать — ты бы здорово разозлился. По-моему, ты все равно очень скоро разозлишься, так уж лучше побыстрее.
— Дальше, — мрачно потребовал я.
— Для начала представимся. Мое имя Рабан. Кто я такой, объяснить довольно сложно… Тот ублюдок, профессор Краевский, окрестил меня мозговым паразитом.
— Угу. Чего сказал?!! Какого хрена ты там делаешь, скотина?! Я же тебя сейчас… сейчас…
Я замолчал, усиленно соображая, как можно прикончить того, кто обосновался у меня в мозгах. Почему-то ничего не придумывалось.
— Только не заводись, ладно? — заторопился Рабан. —Я ни в чем не виноват!
— Как это не виноват?!
— Не злись! — завизжал паразит. — Не надо, мне больно!
— Ах вот как! — обрадовался я. — Ладно, тварь, держись, сейчас будет еще больнее! Нет, ну какие сволочи — мало того что в монстра превратили, так еще и гадость какую-то в мозги подселили!
— Это не они, я сам залез!
— Еще хуже!
— Не надо, пощади, ты же без меня умрешь!
Постепенно я начал успокаиваться. Кем или чем бы ни был этот Рабан, он явно присутствовал в моей башке с самого рождения, и пока что я его не чувствовал и не ощущал. Пожалуй, не стоит пороть горячку: если ему причиняет боль всего лишь моя злость, убить я его успею.
— Как это — умру? — мрачно потребовал объяснений я. — Колись давай, рассказывай!
— Не будешь психовать? — на всякий случай уточнил Рабан. — Я — один из'керанке, мозговых полипов. Мы живем в мозгах разумных существ…
— Угу, — грозно прохрипел я.
— Ты дослушай! Это симбиоз. Те, у кого мы живем, сами нас к себе приглашают, потому что мы очень полезные.
— Пока что не заметил…
— Заметил, заметил! — обиделся полип. — Ты ведь еще живой? Вот! Понимаешь, человеческий мозг и тело яцхена несовместимы. Яцхен вообще ни с чем несовместим — эти профессора с ним здорово напортачили, в твоем теле серьезная ошибка в ДНК. Потому-то им все время и не везло. Повезло только с тобой именно потому, что у тебя есть я — я не дал твоему мозгу разрушиться. И сейчас не даю.
— То есть?
— А у твоего мозга и тела кровеносные системы не совпадают. Кровь яцхена ядовита для человека. Я не пускаю ее сюда и снабжаю мозг кислородом и прочими веществами. А сам все это беру из нашего… твоего тела — я устроился в самом низу, на стыке головного и спинного мозга. Я тут целую систему слепил! — похвастался Рабан. — Миниатюрное подсердце, облатка, усилитель потоков… Знаешь, как старался! Если б не я, ты бы сначала конкретно свихнулся, а потом и вовсе бы сдох!
Я почувствовал себя виноватым. Маленькая тварь все И это время поддерживала во мне жизнь, а я спустил на нее всех собак…
— Да ничего, я все понимаю… — Ты и мысли мои читаешь?
— Ну я все-таки у тебя в мозгах сижу… — обиженно пробурчал Рабан. — Ты мои, кстати, тоже улавливаешь. А как, по-твоему, я с тобой разговариваю? Точнее, у меня это не совсем мысли… потом объясню. Понимаешь, я никак не мог до тебя докричаться — у тебя телепатический центр вообще неразвит, пришлось все с нуля строить. Сначала я с тобой во сне разговаривал, пытался приучить к себе. Нельзя было сразу рассказать, кто я такой, боялся сильно… Потому и в сон тебя погружал…
44 
