73 
Ролан пожал плечами. Пусть «кум» что хочет, то и говорит. Его дело – сторона.
– Я вот о чем хотел бы с тобой поговорить, – продолжал мент. – Положение у нас в колонии сложное. Может быть, ты этого не знаешь, но это действительно так. Есть у нас воровская прослойка. А есть и откровенно бандитская. Воры их спортсменами называют. Или просто животными. Бандиты отвечают им тем же... В общем, ситуация очень напряженная. У воров своя власть, у бандитов своя. Эти группировки находятся в состоянии постоянного конфликта...
– Зачем вы мне это рассказываете? – подозрительно покосился на «кума» Ролан.
– А затем, что существует еще одна группа людей, которую мы поддерживаем всеми силами. Это лагерный актив. Осужденные, вставшие на путь исправления. Силами лагерного актива мы поддерживаем порядок в зоне. И чем крепче актив, тем крепче будет порядок... Я знаю, ты боевым самбо занимался...
– Занимался, и что?
– И человек ты смелый. Не побоялся встать на пути злостного нарушителя порядка...
– Хотите, чтобы я и дальше стоял на этом пути? – криво усмехнулся Ролан.
– Разумеется... Какой у тебя срок, девять лет? – спросил и сам же ответил хитрый мент.
– Ну и что?
– Можешь выйти через три года. Знаешь, что такое условно-досрочное освобождение?
– Знаю. Как знаю, что у меня статьи тяжкие. Одна треть срока мне никак не светит...
– Светит. Если, конечно, ты зарекомендуешь себя как человек, активно вставший на путь исправления...
– А если не хочу исправляться?
– Хочешь все девять лет отсидеть? Не поверю. Ох, не поверю!.. Да ты сам подумай, Тихонов, у тебя же нет выбора. Ты не блатной. И не бандит. Будешь мужиком, серой мастью. А это как между двух огней оказаться. С одной стороны воры, с другой бандиты. Никакого житья... Кстати, Бабанов обязательно примкнет к бандитской группировке. Сам понимаешь, что с тобой тогда сделают... В общем, как ни крути, а выхода у тебя нет. Только в лагерный актив. Тогда тебя точно никто не тронет. Сам будешь порядки устанавливать. Тебя будут бояться...
– Не знаю, как бояться, а презирать точно будут...
– Пусть презирают. У воров и у бандитов своя жизнь. А у тебя своя. Через три года выйдешь на свободу, вернешься домой, устроишься на работу... Кстати, ты заканчивал радиотехникум, так?
– Ну да.
– А у нас скоро место на радиоузле освобождается... Твой предшественник оборудовал там свою комнату отдыха... Конечно, по правилам распорядка жить там не разрешается. Но мы обычно закрываем на это глаза. Так что у тебя своя отдельная комната будет, там и будешь жить. Повышенная норма питания опять же...
«Кум» был уверен, что сумеет уговорить Ролана. Человек слаб, а тут такие поблажки. Условно-досрочное освобождение на самых заманчивых условиях, непыльная работа, отдельные апартаменты, хороший харч...
– Вы так говорите, как будто я уже согласился, – ухмыльнулся Ролан.
– А разве нет?
– Зачем вы меня к себе в кабинет пригласили?
– Ну, мы же свои люди.
– И братва будет думать, что мы свои люди, – вслух подумал Ролан.
– О чем это ты, Тихонов?
– Да все о том...
Хорошо, что в тюрьме у Гордея были свои люди. Потому воры и узнали, что Ролан отказался работать на «кума». А ведь могли и не узнать. Могли навесить на него ярлык «козла»... И сейчас Ролан откажется от предложения «кума». Но неизвестно, как все повернется. Возможно, тот же «кум» в отместку запустит слух, что Ролан скурвился. Тогда кранты...
Ролан резко поднялся со стула. И, не давая менту опомниться, подошел к окну. Концентрированным ударом вонзил кулак в стекло так, что оно не треснуло и не развалилось. Просто дырка образовалась размером с кулак. Но края-то у нее острые. И нет проблем вскрыть вены на запястье. Что Ролан и сделал...
– Хрена я козлом буду! – в бешенстве заорал он на «кума».
И тут же в кабинет ворвались закамуфлированные молодцы с дубинками. Набросились на Ролана. Сбили с ног, намяли бока.
– В санчасть его! – потребовал ошалевший «кум».
Само собой, он не мог отказать в медицинской помощи взбесившемуся зэку. Нельзя было позволить ему истечь кровью.
Глава восемнадцатая
1
В санчасти Ролан не задержался. И по личному распоряжению начальника колонии был отправлен в штрафной изолятор на пятнадцать суток. Снова одиночная камера с закрывающейся на ночь шконкой, снова пониженная норма питания. Зато там не было так холодно, как в карцере следственного изолятора. Как раз наоборот, жарко было. Но не так, чтобы уж очень. Толстые, пропитанные вечной сыростью стены успешно сдерживали натиск раскаленных солнечных лучей...
73 
