очень нудно 
43 
Скрыдлов наставлял своего коллегу Безобразова:
– Конечно, каждый кусок кардифа дорог. Но я советую продлить операцию крейсеров до критического истощения бункеров. Необязательно топить все суда с контрабандой, идущие в порты Японии, если они сами и если груз в их трюмах представляются ценными. Шире пользуйтесь международным «призовым правом»…
На крейсерах спешно заканчивалась чистка котлов, переборка механизмов, ослабленных в качке и напряжении корпусов. Скрыдлов извелся сам, он извел и подчиненных, требуя:
– Ждать нельзя! Порт-Артуру плохо, надо спешить… Не спите, не ешьте, но приготовьте крейсера к выходу…
– А куда идем? – волновались в экипажах.
В эти дни Панафидин явился на крейсер «Рюрик» ради продолжения службы, и каперанг Трусов встретил его ласково:
– Это хорошо, что вы не побоялись явиться вместе со своей виолончелью. Я очень не люблю, когда офицер самое ценное в своей жизни оставляет на берегу. Невольно думается, что он не доверяет кораблю, на котором служит. Обратитесь к Хлодовскому, чтобы включил вас в боевое расписание бортовых казематов. Надеюсь, вы станете нашим добрым товарищем…
Располагаясь в новой каюте, мичман нашел место для виолончели, он украсил свое жилье фотографиями композитора Дж. Верди и своего учителя Вержбиловича с дарственной надписью. Было уже, наверное, за полночь, когда Панафидин пробудился от неясной тревоги. Что-то мешало ему продлевать свой сон. Протянув руку к выключателю, он «врубил» ночное освещение каюты… В дверях, едва помещаясь в их проеме, возвышалась гигантская фигура комендора Николая Шаламова.
Его появление сначала испугало мичмана:
– Ты что? Зачем? Что тебе тут надо?..
Матрос медленно опустился на колени:
– Ваше благородие, вовек не забуду. Ударил я вас тогда, шибко пьян был… верно. А вы на большом смотру узнали меня, но под суд не потянули. За это по гроб жизни благодарен буду. Уже и маменьке писал, чтобы за вас бога молила.
– Встань. Это нехорошо. И время позднее.
Зажмурившись, матрос жмякнул себя кулаком в грудь:
– Не встану, покеда не скажете, что простили. Нам вместях служить: в одном бортовом каземате! Мы же грамотные. Верой и правдой… за вас жисть отдам – не пожалею. Как пред истинным. А ежели што, так вот она – рожа моя… лупите!
– Не ори, дуралей. Людей разбудишь. Мне твои вера и правда не нужны. И не мне ты служишь. Прощаю. Ступай…
Этот визит матроса нарушил сон, мичман раскурил папиросу и, тронув рукой футляр виолончели, наивно подумал: «Наверное, мне повезло…» С дарственной фотографии профессор Вержбилович одобрительно глядел на своего ученика, ставшего сегодня счастливым. Наверное, так и надо.
………………………………………………………………………………………
Николай Лаврентьевич Кладо в официальных кругах Петербурга считался знатоком заграничных теорий Мэхэна и Коломбо, и адмирал Скрыдлов, далекий от теорий, поначалу не знал, куда бы пристроить этого кавторанга с его мыслями об «овладении океаном». Для Кладо был образован при штабе особый отдел, вроде кельи летописца Нестора. Он стал числиться «редактором» материалов о боевых действиях владивостокских крейсеров. Кладо давно осваивал тему – борьба берега с флотом. По его мнению, «замена парусных кораблей паровыми ничего не изменила», потому как раньше не исполняли «высочайших предписаний», так и теперь ими пренебрегают. Цари, утверждал Кладо, прямо извелись, бедняжки, совершенствуя флот, а личный состав флота никак не желал проникнуться идеями, проистекающими на них с высот монаршего престола.
Морякам было трудно спорить с человеком, сыпавшим цитатами из никому не известных авторов, наизусть знающим учебники стратегии Генриха Леера… Скрыдлов тоже не лез на рожон.
– Мне его навязали, – говорил он Безобразову. – Кладо состоял при высочайших особах, читал им что-то… всякое!
Адмиралам было ясно, что Кладо продержится при штабе до первого ордена, после чего испарится. Игорь Житецкий уже сумел понравиться Безобразову беспардонной критикой Рейценштейна:
– Сейчас даже неловко вспоминать, что я состоял при этом недостойном человеке. Зато теперь бригада крейсеров просто ожила. Какой энтузиазм! Какой боевой дух! Все горят желанием проявить свои лучшие качества патриотов отечества…
Безобразов не рискнул причислить мичмана к флаг-офицерам, но рекомендовал в отдел Кладо. Кладо сказал Житецкому:
– Я читал лекции членам императорской фамилии, но, будучи человеком передовых взглядов, никогда не гнушался и рядовой публики. Приобщайтесь и вы к этому благородному делу…
43 
