8 
Его любопытство относительно места, уготованного Лорен Холбрук в семье Локеттов, еще не было удовлетворено.
Лорен рассмеялась:
– Он подкупил меня рассказами о Техасе. И я ничуть не разочарована. Здесь замечательно.
– Сколько времени вы здесь пробудете? – не смог удержаться от нового вопроса Треверс.
Она быстро отвернулась и сжала руки в кулаки.
– Я.., я точно не знаю. – Лорен удалось справиться с внезапным волнением. – Все будет зависеть от миссис Локетт. Видите ли, я должна стать ее секретарем.
Эд Треверс чуть не свалился с сиденья. Оливии Локетт понадобился секретарь? Что еще затевает старина Бен?
Прежде чем задать новый вопрос, он проглотил образовавшийся в горле комок, поэтому голос его приобрел какие-то скрежещущие нотки:
– И что же вам придется для нее делать?
– Я многие годы помогала моим опекунам устраивать приемы. Бен подумал, что я могла бы избавить миссис Локетт от некоторых ее обязанностей. Ну, например, я могла бы взять на себя ее корреспонденцию. Длительность моего пребывания будет зависеть от того, как мы с ней поладим и понравлюсь ли я ей вообще, – ответила Лорен.
Рассказывая Треверсу о своих планах на будущее, Лорен и сама пыталась представить, как все это будет.
Бедная девочка, думал Треверс. Если все зависит только от симпатий Оливии Локетт к молодым и хорошеньким девушкам, то эта невинная мисс Холбрук отправится куда глаза глядят со следующим поездом из Остина. Оливия могла бы насмерть заморозить любого мужчину одним только жестким, холодным взглядом зеленых креольских глаз. Что уж говорить об этом бедном создании?
Интуитивно Лорен угадала нерешительность и смущение Треверса. Когда Бен предлагал ей это место, она ощутила такое же замешательство. Его предложение было настолько неожиданным, что она оказалась совсем неподготовленной к этому.
Они пообедали пережаренным барашком и вялыми овощами, впрочем, вполне обычными для кухни Пратеров. Лорен всегда чувствовала неудобство за качество блюд, которые предлагала Сибил Пратер своим гостям. Она была благодарна Бену Локетту за то, что он съел свою порцию, хотя очень непринужденно отказался от второй.
После обеда Лорен играла для гостей на фортепиано, подчиняясь настоятельным просьбам своих опекунов. Ее сольный концерт был принят как всегда хорошо, но неумеренные хвалы Пратеров смущали Лорен.
Сибил, чье пухлое тело утопало в розовых оборках, сидела рядом с мужем на обитом кричаще-яркой тканью диване. К сожалению, дурной вкус Сибил, ярко проявляющийся в ее туалетах, распространялся и на убранство дома. Ее девиз в жизни был: «Чем больше, тем лучше». Комнаты казались темными и мрачными от обилия парчи и бархата. Это ощущение усиливали канделябры и вазы из темного стекла.
Жена пастора жеманно улыбнулась, когда Абель стал расхваливать ее розы, получившие приз на выставке цветов. К их немалому удивлению, к облегчению Лорен и к огорчению Уильяма Келлера, Бен попросил Лорен показать ему сад, в котором росли столь знаменитые розы.
Вечер был теплым и тихим, цикады пели им серенады. Лорен повела Бена в небольшой розарий и усадила на низкую скамью.
– А вы у себя в Техасе выращиваете розы, мистер Локетт?
– Разумеется, выращиваем. У меня в -Коронадо есть садовник-мексиканец, который выращивает гораздо более крупные и ароматные розы, чем эти призовые цветы Сибил. Думаю, секрет кроется в лошадином навозе.
Наступила пауза. Лорен не знала, как она должна реагировать на его слова. Потом оба одновременно рассмеялись. Мысленно Лорен отругала себя за то, что потакает его нескромности, но почему-то в тот момент, как ей казалось, это не имело значения.
– Спасибо за то, что вытащили меня в сад, – сказала она. – Обычно Абель и Сибил ухитряются сделать так, чтобы я осталась наедине с Уильямом.
– А вы не хотите оставаться с ним наедине? Лорен передернула плечами:
– Нет, не хочу.
Уильям Келлер был серьезным тридцатипятилетним проповедником, служившим в маленькой церкви на окраине Клейтона. Лорен чувствовала, что под личиной набожности Уильяма скрываются честолюбие и хитрость. Он постоянно пытался произвести выгодное впечатление, демонстрируя свою несгибаемую нравственность и неувядаемую любовь к человечеству.
К ужасу Лорен, Пратеры считали Уильяма прекрасным кандидатом в мужья. Не менее трех раз на дню они говорили ей о достоинствах Уильяма, и она была вынуждена принимать эти дозы похвал в его адрес, как иногда приходится принимать по часам горькое лекарство.
8 
