18 
— Дооо-брый де-ее-ень, сенье-оо-ры!!! — забился в тесном помещении протяжный, надрывающий душу вопль.
Совок вздрогнул и открыл глаза.
Китаянка бросила на нарушительницу спокойствия испепеляющий взгляд и в свою очередь прибавила децибел.
— Во бин лэ цзи-ниэнь пин!!! Шу-фу!!!
— Я беженка-аа из Румынии-ии!!!
— Чжэ ши йоу цсин бан-чжу во гэй!!!
— Живу-ууу под мосто-оо-ом в картонной коро-оо-бке!
— Бу кхэ-йи!!!
— На молочко для ребе-оо-онка!!!
— Дун мин-бай гуан!!!
Закончившая свой монолог нищенка подошла к китаянке и, демонстративно сунув ей под нос жестянку из-под оливок, принялась трясти ее, как погремушку, громыхая находящимися внутри монетами.
— На молочко-ооо!!!
— Бу дун!!! — сердитая дочь Востока выдала очередной залп и вдруг, отстранив трубку от уха, уставилась на нее со столь неописуемым выражением на лице, что цыганка, перестав грохотать банкой, в свою очередь с интересом воззрилась на мобильник.
Динамики под потолком вагона ненадолго затихли, прежде чем порадовать пассажиров очередным классическим опусом.
В неожиданно наступившей тишине Совок отчетливо услышал, как в телефоне китаянки пищат короткие гудки. Ее приятель, устав от скандала, повесил трубку.
Сидящий напротив китаянки седой испанец участливо покачал головой.
— До чего доводит бедных женщин мужское коварство! — во всеуслышание заявил он.
— Вот-вот, — радостно подхватила соседка Совка, бодрая старушка в кокетливой соломенной шляпке. — Не зря пословица говорит, что хорош лишь мужчина, подобный сковороде: подвешенный за глаз и с поджаренной задницей!
Вагон содрогнулся от хохота. Совок в полном недоумении наблюдал за изнемогающими от смеха пассажирами. Он уже давно понял, что Испания отнюдь не оплот европейской культуры, но ведь и у варварства должен существовать какой-то предел!
Даже если бы Совок знал, что отверстие в ручке, за которую подвешивают сковородку, по-испански называется "глазом", он все равно не мог бы понять, почему образ подвешенного за глаз обгорелого мужчины вызывает у аборигенов прилив столь безудержного веселья.
В бытность в России ему пару раз приходилось поджаривать ягодицы несговорчивых бизнесменов раскаленным утюгом, и это было отнюдь не смешно. Но чтобы подвесить за глаз… до такого не доходили даже полные отморозки и беспредельщики.
— Дикий народ, мать их так, — пробормотал по-русски Совок.
Приблизившись к Совку, нищенка сунула ему под нос банку из-под оливок.
— Пода-аай-те на молочко-оо для ребе-оо-онка!!!
Браток с усмешкой оглядел ее пышные формы, которые не могла скрыть даже широкая полотняная блуза, профессионально отметив и светлые серые глаза "цыганки", и вздернутый хохляцкий нос с задорными конопушками, и неестественную неподвижность завернутого в шаль младенца.
"Ты такая же беженка из Румынии, как я — предводитель баскских сепаратистов, — подумал Совок. — Что ж, на ловца и зверь бежит."
Вытащив из кармана портмоне, он бросил в банку монетку в 50 сентимов.
— Гра-асиас, сенье-ор! — пропела Крусиграма и двинулась дальше.
* * *
Банка из-под оливок, в которую собирала милостыню Мария Гриценко, была слегка сплющена с одной стороны. Краска в этом месте была содрана. Плоская блестящая жесть служила Крусиграме своеобразным "зеркальцем заднего обзора". Работала она без "крыши", на свой страх и риск, и приходилось быть очень осторожной. Испанской полиции Мария не боялась. Реальную опасность представляли конкурирующие фирмы — румынская, албанская и, разумеется, русская мафии.
В последнее время в среде эмигрантов ходили слухи о том, что русская мафия берет нищенство под свой контроль. Заполонив Францию, Германию и Италию глухонемыми и инвалидами, вывезенными из России, Белоруссии и Украины, "рашн коза ностра" решила распространить сей весьма выгодный бизнес на территорию Испании.
В газетах появились краткие заметки о смерти двух членов албанской мафии и трех румын. Румын застрелили, албанцев зарезали ножом. Убийц, как обычно, не нашли. Журналисты полагали, что речь идет о сведении счетов между враждующими группировками, но Мария не сомневалась, что это русская мафия уничтожает конкурентов. Меньше всего на свете она хотела попасть в лапы отечественных "братков".
— На молочко для ребе-оо-онка!!! — надрывно взвыла Крусиграма и затрясла банкой из-под оливок перед целующейся парой немецких туристов. Со вздохом оторвавшись от подруги, мужчина вынул из кармана монетку и бросил ее в банку.
18 
