очень нудно 
52 
Куда бы его ни забрасывала судьба, Василий не расставался с книгой Ансельмо Дасканья "Кровь на песке", посвященной знаменитым испанским тореадорам.
Стоя с гимнастеркой в руках перед очередным барашком, Стародыбов представлял себя легендарным Черным Папой, ведущим на арене Кордобы бой с ужасающе огромным быком. Он чувствовал на своем лице обжигающий жар андалузского солнца, видел тысячи затаивших дыхание зрителей, напряженно ожидающих развязки. Подражая Черному Папе, Василий вытаскивал платок и смахивал пот с лица. Затем он подходил к барашку и нежно протирал ему морду, от крутого высокого лба до покрывшихся воображаемой пеной губ.
Спрятав платок в карман, Василий, он же Черный Папа отступал на несколько шагов, поднимал детскую пластмассовую шпагу с шариком на конце и метко вонзал ее клинок под левую лопатку своего рогатого противника.
Стародыбов представлял не только Черным Папой. Он бывал Мигелем дель Пино и Рафэлем де Паула, Висенте Баррерой и Луис-Мигелем Домингином, на протяжении многих лет сохранявшим звание первого тореро. Изображая умирающего от тяжелой болезни Луис-Мигеля, Василий с мужественной улыбкой произносил в воображаемую телекамеру: "Я долгие годы флиртовал со смертью".
После перестройки зарплата военного превратилась в пародию на зарплату, зато надежно запертые на замок границы "страны за железным занавесом", распахнулись, как створки сгнившей калитки, и с заснеженных равнин голодной родины на вольные западные просторы ринулись тысячи ошалевших от неожиданно обрушившейся на них свободы россиян. В их числе был и отставной майор артиллерии Василий Стародыбов.
Как уже упоминалось, подавая заявление на оформление вида на жительство, в графе, "кем бы вы хотели работать в Испании", бывший майор написал "рыбаком, пастухом, тореро", а в графе "хобби, увлечения" указал бальные танцы.
Судьба забросила Стародыбова на пропахшую коровьим навозом ферму Хесулина Роблеса, бывшего тореадора, в молодости выступавшего в небольших провинциальных городках, но так и не завоевавшего славы.
Василий вкалывал на ферме за угол и еду от зари до зари, в качестве дополнительного поощрения время от времени получая от хозяина уроки тавромахии[15]. Тренировался он в основном на ленивых откормленных коровах, проявляющих отдаленное подобие агрессии лишь по отношению к слепням, которых они отгоняли вялыми взмахами хвоста. Когда Василий, имитируя смертоносный укол шпаги, тыкал очередную буренку палкой под лопатку, добродушное животное смотрело на него с немым укором и отходило подальше от назойливого русского.
Хесулин Роблес, обладающий весьма своеобразным чувством юмора, попросил своих знакомых записать Василия на какую-либо корриду. Хесулин сделал это исключительно ради шутки — балетные пируэты работника изрядно его веселили.
К удивлению Роблеса, шутка возымела самые неожиданные последствия. Словосочетание "первый русский тореадор" в комплекте с соломенными кудрями и лазоревыми славянскими очами отставного майора оказалось столь заманчивой наживкой для зрителей, что Стародыбов, получивший прозвище "Тамбовский Красавчик", из безвестного эмигранта неожиданно превратился в сенсацию.
Гонорары за интервью для газет и журналов позволили Василию снять в Барселоне дешевую комнату и даже приобрести подержанный "сеат-марбелья".
Узнав о том, что первое выступление его протеже будет проходить на знаменитой барселонской "Пласа де торос", Хесулин Роблес, за всю свою карьеру ни разу не удостоившийся подобной чести, мгновенно утратил чувство юмора вместе с желанием шутить. Напившись вдребадан, он уснул в стойле среди коров, которым он, периодически прикладываясь к трехлитровой бутыли "Сангре де торо"[16], заплетающимся языком жаловался на несправедливость судьбы.
Потом было знаменательное выступление Тамбовского Красавчика со всеми вытекающими последствиями. Яростно роющий землю копытами семисоткилограммовый черный бык ничуть не напоминал добродушных волооких буренок с фермы Роблеса. Оказавшись в непосредственной близости от острых блестящих от масла рогов, отставной майор впервые понял, что такое настоящая коррида. Понял — и испугался. Испугался до дрожи в коленках, до поросячьего визга.
Шансов на победу в этой схватке у Стародыбова не было. Все, на что он оказался способен — это, осторожно помахивая капой, исполнить несколько балетных па на приличном расстоянии от животного. После того, как в шею быка вонзились острые стрелки бандерильяс, настроение у него испортилось окончательно, и Тамбовский Красавчик был вынужден с неприличной поспешностью укрыться от разъяренного парнокопытного за деревянным ограждением, откуда его в конце концов вызволили восседающие на лошадях пикадоры. После столь сокрушительного позора стало очевидно, что блистательная карьера тореадора закрыта для Василия навсегда.
52 
