очень нудно 
53 
Хесулин Роблес еще раз напился до положения риз — на сей раз он праздновал позорный провал голубоглазого русского выскочки…
Находящийся на грани нервного срыва Василий брел в направлении Рамблы, думая о том, что домой возвращаться опасно — там его могут поджидать убийцы.
Машины нет, финансы на исходе. Мысль о том, чтобы вернуться на ферму к Хесулину, Тамбовский Красавчик сразу отверг. Такого унижения он бы не перенес. Представив язвительную ухмылку своего бывшего хозяина, тореро едва сдержался, чтобы не взвыть от тоски. Друзей у него нет, обратиться за помощью не к кому. Что же делать? Подобно бродягам, ночевать на скамейке в парке? Зачем только он согласился отправиться к этом сдвинутым Ебанькам! Одно название чего стоит! Разве человек в здравом уме способен назвать себя Ебаньком? Зря он пожалел денег. Лучше бы отвел Марию в недорогой китайский ресторан.
Мария! Как же он сразу о ней не подумал! После того, что случилось, она просто обязана ему помочь. Не бросит же она, в самом деле, погибающего соотечественника, тем более такого привлекательного как он. Русские женщины жалостливы — это еще из литературы известно. Даже говорят, что жалость для них сильнее любви.
Представив, как прекрасная хохлушка утешает его на просторной двуспальной кровати, Василий порозовел от сладостного предвкушения. Она прижмет его русую голову к своей груди и прошепчет: "Вася…Васенька…"
— Мария! — забывшись, козлиным тенором возопил тореро, протягивая руки к закутанной в черный полотняный платок пожилой марокканке.
Женщина испугано шарахнулась к стене.
— П-простите, — смущенно прошептал опомнившийся Стародыбов, переходя с шага на бег.
Отставной майор артиллерии спешил к пышногрудой Марии Гриценко.
* * *
Железная штора книжного магазина была полностью опущена и заперта на замок. Батурин чертыхнулся. Засады, вроде, нет, но не исключено, что завтра она будет. Показываться здесь слишком рискованно. Придется брать Кирилла в другом месте и надеяться на то, что Стародыбов передал пешку именно ему. Если это не так, останется лишь поочередно "трясти" посетителей магазина, которые могли пересечься в тот день с Тамбовским Красавчиком. Малоприятная перспектива.
Внезапно на Михаила навалилась усталость.
"Все. Хватит на сегодня, — решил он. — Перекушу в ближайшем баре — и спать. Утро вечера мудренее."
Ноги сами вынесли его на улицу Ангелов. "Милая Мексика" — призывно полыхала красным неоном вывеска на противоположном тротуаре. Окно с кованной декоративной решеткой сияло мягким золотистым светом. Герань на подоконнике, плющ, аккуратные столики из натурального дерева — вполне приятное заведение, и народу немного.
Мужчина за столиком у окна, обернувшись к барной стойке, что-то говорил официанту — вероятно, делал заказ. Закончив, он повернулся лицом к Батурину, и Михаил обомлел. Это был Кирилл, владелец книжного магазина. Планы менялись. Батурин понял, что до постели он доберется не скоро.
Толкнув дверь в бар, он прямиком направился к столику Баркова.
— Это вы? — удивился Кирилл. — Я уж и не чаял вас увидеть.
— Значит, нам обоим повезло, — улыбнулся Михаил. — Если вы не спешите, может зайдем в магазин, и я прямо сейчас отберу себе книги? Завтра утром я уезжаю, так что другой возможности приобрести их у меня не будет.
— Буду только рад, тем более, магазин в двух шагах отсюда.
— Не возражаете, если я сначала перехвачу бутерброд?
— Нисколько. Я только что заказал еще одну рюмку вина. Кстати, здесь очень приятная музыка.
— Хоакин Сабина, — определил Батурин.
— Вы знаете испанских исполнителей?
— Только наиболее известных.
Полчаса спустя мужчины вышли из ресторана.
Кирилл открыл магазин и отключил сигнализацию.
— Пахнет воблой, — заметил Михаил.
— Сопутствующие товары, — пояснил Барков. — У меня еще и гречка есть. Не хотите?
— Спасибо. Думаю, что обойдусь книгами.
Батурин задумчиво прошелся вдоль полок с детективами. Нащупав в кармане ручку-шприц, он снял с нее колпачок.
— А Вениамин Сукин у вас найдется?
— Кажется, что-то осталось. Его хорошо разбирают.
Наклонившийся к нижней полке Кирилл почувствовал, как что-то больно кольнуло его в бедро, почти мгновенно онемевшее. Он захотел повернуться и посмотреть, что случилось, но книжные полки перед глазами качнулись, и все провалилось в темноту.
53 
