61 
— О-ле-е, тореро! — глумливо заорал тинэйджер, размахивая в воздухе пустой бутылкой из-под Риохи[21].
Остальная банда загоготала, засвистела и заулюлюкала. Один из парней приложил к затылку руку с расставленными в форме буквы V пальцами, имитирующими рога, и сделал вид, что собирается забодать Стародыбова.
— Ты еще не продал свой старый мопед? — спросил Тамбовский Красавчик, благоразумно подавляя порыв как следует наподдать обидчикам. Силы были слишком неравны.
— Хочешь купить?
— Если цена будет разумной… Ты говорил, что по этой рухляди давно помойка плачет.
— Зачем он тебе? Ты ж, вроде, на машине ездишь.
— Машина сломалась. Уступишь за двадцатку?
— За двадцадку? — изумился Хавьер и выразительно повертел пальцем у виска. — Совсем с катушек съехал! Может, тебя бык в голову боднул?
— А сколько ты хочешь?
— Полторы сотни, как минимум.
Теперь пришел черед тореро изумляться.
— За эту кучу металлолома?
— Не нравится, не бери, — пожал плечами подросток. Громко харкнув, он плюнул тореро под ноги.
— Да ладно, продай ты ему, — толстяк в синем спортивном костюме ткнул приятеля локтем в бок. — Еще вина купим.
— Двадцать пять евро, — сказал Василий.
— Стольник, — покачал головой Молина.
Сошлись на сорока.
Разжившаяся деньками компания помчалась на ближайшую дискотеку, а Тамбовский Красавчик остался наедине с ржавым облезлым мопедом, казавшимся ровесником войны франкистов с республиканцами.
Став владельцем транспортного средства, Василий немного повеселел. Хоть пешком не придется из Барселоны выбираться. Куда же все-таки поехать? Тореро обратил глаза к небу, ожидая особого, понятного ему одному знака. Безразличные к судьбе отставного майора звезды молчали, с высокомерной отрешенностью мерцая в бескрайних просторах Вселенной.
Преисполнившись пронзительной жалости к самому себе, Василий глубоко и печально вздохнул. Рубашка на его груди натянулась. Державшаяся на "честном слове" пуговица не выдержала и оторвалась. Прокатившись по асфальту, она скрылась под колесом мопеда. Стародыбов чертыхнулся и, опустившись на четвереньки, в неверном свете фонаря принялся разыскивать пропажу.
Пару минут спустя Василий извлек из-под колеса маленький пластмассовый кружок. Осененный неожиданной мыслью он уставился на пуговицу с видом молодого адепта дзен-буддизма, достигшего просветления после того, как учитель, следуя излюбленной дзенской традиции, со всей дури долбанул его молотком по голове.
Пуговица! Конечно же! Вот он, долгожданный знак!
Спрятав пуговицу в карман, воодушевленный тореадор оседлал мопед и с сорок восьмой попытки завел его. Рассыпая по улице дробный грохот страдающего одышкой мотора, он вылетел на Гран Виа де лес Кортс Каталанес и понесся по ней на юг, туда, где Гран Виа переходила в шоссе, идущее вдоль Коста Дорады.
Целью Василия была маленькая деревенька между Канельес и Оливельей. Там в старом крестьянском доме снимала комнату знаменитая Марфа Симакова — коми-пермяцкая гадалка, пользующаяся широкой популярностью в "рюсско-гаварячей" эмигрантской среде. Сам Василий у Марфы не бывал, но был наслышан о ее чудесном даре от Остапа Кваши — зубного врача, за полцены выдирающего зубы своим безденежным соотечественникам.
Симакова гадала по разноцветным пуговицам. Свой уникальный дар предвидения она получила от самого Заратуштры. Марфа утверждала, что легендарный персидский пророк, родившийся в Биарии, на исторической родине славного коми-пермяцкого племени, не только был коми-пермяком, но и являлся ее отдаленным предком.
Не будучи религиозен, Василий Стародыбов отличался почти маниакальной суеверностью. Он верил в гадания, в приметы, в дурной глаз, в гороскопы, в то, что черные кошки приносят несчастье, а подковы, наоборот, удачу, и так далее, и тому подобное.
Убежденный в том, что без подсказки оракулов человек не способен правильно распорядиться своей жизнью, Тамбовский Красавчик периодически прибегал к помощи всевозможных гаданий — на кофейной гуще, на картах, на рунах, на книге перемен. При этом он изрядно лукавил сам с собой, неизменно интерпретируя результаты гадания в желаемом для себя направлении, так что и волки были сыты и овцы целы.
Сейчас положение Василия было слишком серьезным, чтобы он решился лично определить ход своей судьбы. Ему как никогда требовалась помощь профессионала, и коми-пермяцкая пра-пра-пра-правнучка самого Зороастра была для этого просто идеальной кандидатурой.
61 
