очень нудно 
146 
– Девочке восемь лет, – напомнил Бертье.
– А что им нужно в моей Франции?
– Мадам Моро писала Дарю, что нуждается в лечении.
– Прекрасно! – воскликнул Наполеон. – Моро сам лезет в мою западню. Арестовать его жену с ребенком вместе. Держать их в Венсеннском замке на хлебе. Моро слишком любит их, он придет по их следам, будет валяться у меня в ногах… Я растопчу его, Бертье! Превращу в грязь, в слякоть…
Жюно не стал маршалом, спятив у горы Валутиной.
– Пустите меня… пустите к жене, – плакал он.
Жюно в лесах под Смоленском потерял разум, он не пошел на помощь маршалу Нею, который не мог понять, как обычная стычка с арьергардом у Валутиной горы вдруг сама по себе разрослась до масштабов кровавой битвы. Непонятная для опытного Нея, эта битва не стала понятнее от слов Наполеона, который прискакал к Валутиной горе, потом сказал:
– Мои маршалы начинают трепать меня по всяким пустякам… В чем дело? Окружайте их всех, пленяйте их!
Коленкур записал тогда фразу Наполеона: «Барклай сошел с ума! Его арьергард будет взят нами, если только Жюно ударит в него…» Но Жюно не полез в буреломы за Неем.
* * *
Вместе с канцлером Александр торопливо выехал в Або, куда плыл морем и шведский кронпринц Бернадот, но корабль его задержала буря. Бывший якобинец оставил «папочку» умирать, все дела королевства он быстро прибрал к своим рукам. Бедным шведам не дано было знать, что их будущий король уже наладил работу тайной полиции, ибо уроки общения с Фуше и Савари не пропали для него даром. Александру было забавно познакомиться лично с человеком, который свалился на престол Швеции, как клоп падает с потолка.
– Как вы освоились с новым положением?
– Очень быстро, – отвечал Бернадот. – Недаром же существует древняя истина: «Не мы от королей, а короли от нас».
Время было дорого, и Бернадот понимал, что продвижение Наполеона к Смоленску обязывает царя сидеть в Зимнем дворце, а не кататься по финским захолустьям для свиданий.
– Мне известно серьезное положение в России, – сказал Бернадот. – Не менее оно серьезно и в Швеции, где еще немало рыцарей мечтают о турнире с вами. Я так много воевал, что мне это дело опротивело. Когда я стану королем, я скажу шведам: пусть эта война станет для них последней. Но прежде хочу слышать: чем я могу помочь вашей стране? – Царь ответил, что Швеция нейтральна, и этого пока достаточно. – Нет, – горячо возразил гасконец, – я не желаю оставаться нейтральным, если идет война с Наполеоном…
Во время их беседы вошел тихий Румянцев:
– Смоленск… сдан. Барклай отходит к Москве.
Бернадот предчувствовал, что по следам русской армии тронется и Наполеон, ибо он еще не получил победы над русскими, а без уничтожения противника он не мыслит войны. Александр ответил, что ему очень трудно объяснить в стране постоянное отступление Барклая, ибо народ порицает Барклая как изменника. Он вынужден передать армию Кутузову:
– Этот старик популярен в нашем простонародье…
– Так чем же я могу вам помочь? – Бернадот рассуждал конкретно, как полководец: со времен войны со шведами Россия держала в Финляндии гарнизоны на случай нападения. – Сейчас эти ваши войска, – сказал Бернадот, – просиживают последние штаны по финским хуторам в бездействии. Отводите их сразу в Курляндию – против маршала Макдональда, идущего на Ригу, против Йорка и Клейста. А я заверяю вас, что мои шведские бузотеры будут сидеть дома и помалкивать…
Этот благородный жест Бернадота усиливал армию Витгенштейна сразу на 10 000 штыков. Море еще сильно штормило, но Бернадот, высказав главное, уже заторопился в Стокгольм. После его отплытия Александр признался Румянцеву:
– Все монархи предали меня, поставив Наполеону войска для надругательства над Россией. А этот якобинец, сорвавшийся с виселицы, оказался порядочнее всех монархов. Спору нет, мы, благодарные, закрепим на престоле Швеции эту новую скороспелую династию Бернадотов…
Румянцев доложил, что в Або на корабле Бернадота прибыл и капитан Рапатель. Он просит подорожную до Петербурга, деньги у него водятся, а по-русски он ни бум-бум.
– Зовите его ко мне, – распорядился Александр.
После якобинца-короля предстал второй якобинец, в чине капитана. Александр с места в карьер поздравил его с чином полковника русской армии, просил изучать русский язык. Рапатель, воюя в Германии, свыкся с языком немецким.
– Вот и хорошо, – сказал Румянцев. – На стороне России доблестно сражается «Немецкий легион». Вместе с финскими гарнизонами вы поплывете до Ревеля, а мы обеспечим ваше появление в отрядах Дибича хорошей рекомендацией… Мы понимаем, что адъютант генерала Моро не может быть плохим офицером! Счастливого вам пути, колонель…
146 
