24 
А где, интересно, расположились на ночлег селяне? — гадал Джек, глядя, как среди нарисованных ветвей оживают нарисованные птицы. Неужто заснули под открытым небом, в сырости и холоде? Люси это не понравится. Этот ребенок вечно требует мягкую, теплую постельку. «Я — похищенная принцесса, — твердила она — А похищенным принцессам без постельки никак нельзя». Дома Люсины жалобы всех только умиляли — ну конечно, она ведь такая маленькая, такая хорошенькая! А вот в лесу отец с матерью, пожалуй, взглянут на ее нытье несколько по-другому.
И под легкое царапанье вороновых лапок о кровлю Джек уснул.
* * *
— Просыпайся! — позвал Бард. Джек рывком сел на постели. В дверь струился солнечный свет, и в первое мгновение мальчик было обрадовался. Но тут же вспомнил, что именно сейчас им позарез нужна плохая погода.
— Согреть овсянку, господин?
— Нет времени. Поедим холодную…
Джек с трудом выколупывал из горшка клейкую, вязкую, комковатую массу с «дымком» — а ведь не так уж и плоха, решил он про себя. По крайней мере, заполняет зияющую пустоту в желудке. Затем Джек размочил в сидре кусок сухаря.
— А ну, пошевеливайся! — прикрикнул Бард. — Берсерки, небось, над завтраком рассиживаться не станут.
«И ничего я не рассиживаюсь, — обиженно подумал Джек. — Просто я устал, и проголодался, а тут еще вкалываешь не покладая рук, пока жители деревни прохлаждаются себе в лесочке». Впрочем, мальчик знал, что несправедлив к односельчанам. Те, небось, растерянно жмутся друг к дружке, точно перепуганные овцы. Он однажды видел такое, когда стадо потеряло вожака вдали от дома.
Вздохнув, мальчуган устроился на земле рядом с Бардом и принялся призывать жизненную силу. На сей раз всё пошло куда легче. Земля и воздух тут же откликнулись — словно только того и ждали. Туман накатил так стремительно, что впору было испугаться. «А что если мы потом не сумеем его разогнать? — подумал про себя Джек. — Что если солнце никогда больше не засияет, а земля до скончания времен останется покрыта вековечным мраком?»
— Что не так? — тут же встрепенулся Бард.
Джек открыл глаза Налетевший с моря ветер рвал белесое марево в клочья. Тут и там в просветах синело яркое небо.
— Ты о чём задумался? — не отставал старик.
— Ну… ну, просто туман был такой густой, — запинаясь, пробормотал Джек. — Я испугался, что он, чего доброго, никогда больше не расступится.
— Мальчик, послушай меня! Жизненная сила пребывает в вечном движении, непрестанно меняя свой облик. Неизменна одна только смерть.
— Но если бы жизненная сила не двигалась… — Джек почувствовал, как откуда-то — непонятно откуда! — на него наползает темный ужас, — …тогда навеки воцарилась бы тьма. Вот отец рассказывал: когда грешников исторгают во внешнюю тьму, именно так оно и бывает.
— Молот и наковальня Тора, сохраните меня от Джайлзова бреда! — Бард воздел руки, словно приглашая бога-громовержца в свидетели этакой несусветной глупости. Вороны на крыше — как долго они, собственно, там просидели? — громко закаркали. Словно захохотали насмешливо.
— Но может быть… вряд ли, конечно, но вдруг… — размышлял про себя Бард.
— Что? — встрепенулся Джек.
— Тише, не ори Очень может статься, что она работает против нас Например, шлет свои помыслы за море. Впрочем, за далью вод ее воля заметно слабеет. Я не почуял ее колдовства, потому что чары эти были слишком слабы. На таком расстоянии ей подвластен разве что слабый разум.
— Э-эй, — напомнил о себе Джек.
— Но я ей покажу! Я воздвигну такой заслон, что она все свои гнилые клыки пообломает, ежели еще раз сунется. Вот! — Бард пошарил под рубашкой, извлек на свет подвеску на цепочке и надел украшение Джеку на шею.
Никогда прежде мальчик этой подвески не видел, и это при том, что он прожил бок о бок со стариком уже более года. Он поднес цепочку к глазам, и губы его сложились в изумленное «о». На гладкой и тяжелой золотой пластине красовался странный рисунок — ни дать ни взять солнечные лучи, пробившиеся из-за туч, вот только каждый лучик разветвлялся во все стороны, словно расцветающее деревце. А в следующий миг на глазах у Джека подвеска исчезла. Мальчик задохнулся от изумления. Настоящая магия! Ведь он по-прежнему ощущал на шее тяжесть золотого украшения.
— Это охранная руна, — пояснил Бард. — Я носил ее в Долине Безумия в Ирландии. Она помогла мне сохранить рассудок, когда все прочие его лишались. Оставь ее себе.
24 
