64

При въезде в долину Джонатан заметил первые посты — два армейских грузовика и дюжину солдат, слоняющихся поблизости. Через пять километров он увидел еще пару грузовиков. Здесь солдаты, в новенькой камуфляжной форме и с автоматами на груди, уже не бездельничали — они тщательно досматривали каждую проходящую машину.

Через альпийский город Давос проходила одна-единственная дорога — один въезд с севера, другой с юга. По мере приближения к городу военное присутствие увеличивалось. Джипы. Транспортеры. Приготовленные на обочинах дорожные заграждения, которыми по первому сигналу легко можно перегородить дорогу. Ловушка, готовая захлопнуться в любую секунду. Джонатан напряженно ждал, что вот-вот солдат или полицейский выскочит на дорогу и потребует остановиться, но «мерседес» ни разу не удостоился их внимания.

В одиннадцать он проехал Клостерс. Снег почти перестал идти, и небо прояснилось. От унылого звона церковных колоколов по спине побежали мурашки.

Когда дорога начала закручиваться серпантином в гору, послышался шум вертолета. Джонатан взял пропуск и повесил его на шею. На карточке уже значилось другое имя: он добавил одну букву, и теперь черная надпись гласила: «Эван Крюгер». Фотографию он тоже заменил на ту, что сделал сегодня утром в копировальном центре. Вся работа заняла час. С добавочной «н» он покончил быстро — при помощи подходящего трафарета, а вот с фотографией пришлось повозиться.

Я все время был в деле и даже не подозревал об этом.

И все это время я был Эмминым заложником.

Медицинская степень была не единственным требованием для успешного пребывания в организации «Врачи без границ». Склонность к мошенничеству и лихое воображение также приветствовались. Он даже не мог подсчитать, сколько раз ему приходилось подделывать документы на импорт и экспорт для облегчения переправки медикаментов через границу или — что тоже немаловажно — во избежание дачи взяток коррумпированным чиновникам. «Да, Симона, я отлично знаю, что значит „pourri“». Если пенициллин был запрещен, то бумаги переделывались, и вместо пенициллина появлялся ампициллин, еще более мощный, но зато менее известный антибиотик. Когда обнаружилось, что пограничники воруют морфин, они стали писать в накладных «моразин». Пусть поищут в справочниках, что это такое.

Единственное, что он не мог исправить в удостоверении участника форума, — так это чип памяти. Чтобы стереть все данные, Джонатан решил провести по карте магнитом. Он готов был поспорить, что среди тысяч проверяемых карт служба безопасности уже столкнулась раз-другой с подобным сбоем.

Подделать водительские права Эвы Крюгер было несложно. Бумага, на которой они печатались, практически умоляла, чтобы их подделали. Эммина фотография легко снялась при помощи перочинного ножа и растворителя, а на ее место встала вторая фотография Джонатана, сделанная утром. Он позаботился, чтобы на этих двух фотографиях он выглядел по-разному. Вместо пиджака и галстука он надел куртку, застегнул ее до самого верха и растрепал волосы. Фотографии, сделанные с промежутком в несколько секунд, выглядели как сделанные в разные дни.

Эву он и в этом случае заменил на Эвана. В графе «рост» было указано — 1 м 68 см. Он изменил на 1 м 88 см. На самом деле он был на четыре сантиметра ниже. Таким же образом он исправил вес с пятидесяти килограммов на восемьдесят.

Джонатан прекрасно отдавал себе отчет, что ни водительские права, ни пропуск не выдержат серьезной проверки, — при тщательном осмотре они тут же выдадут свои секреты, и их признают фальшивыми. Но главным его козырем был «мерседес», зарегистрированный на Парвеза Джина из Тегерана, который давал ему право надеяться, что на его удостоверения внимания не обратят.

Он рассудил, что никто не знает о его осведомленности по поводу предстоящей встречи Эвы Крюгер и Парвеза Джина. И он доподлинно знал, что другого «мерседеса» для иранца не будет. Поэтому, даже если Сокол позаботился о замене Эммы и заказал пропуск на другое лицо, он, скорее всего, не отменил аккредитацию на имя Эвы Крюгер.

  116