Последние отзывы

  35  

Я не стал с ним спорить. Он и так слишком нервничал.

Ещё минут через двадцать мы оказались среди замшелых деревьев с грубой, потрескавшейся корой, хвощей, ежевичных кустов и тенистых полян. На одной из таких, заросшей ядовитыми грибами и бледно-голубыми незабудками проплешине я сел меж бугристых, похожих на руки великана, корней, пристроил арбалет на колени. Хартвиг повалился рядом, отдуваясь и смешно шмыгая носом.

— Ты знаешь куда идти, Людвиг?

— Вон там замок Латка, значит — в этом направлении Тринский тракт, а там, если я всё правильно понимаю, течёт Грейн. Надо перебраться на другую сторону реки, так мы окажемся на землях, не принадлежащих маркграфу.

Я заметил, как сойка с бледно-голубыми полосками на крыльях сорвалась с ветки дальней осины, и взял Хартвига за плечо:

— Тихо. Они здесь.

Он быстро кивнул и вжался в развилку между стволами, надеясь таким образом спрятаться. Как и я, Хартвиг вглядывался в заросли и слушал лесные шорохи. Наконец я увидел, как между двумя старыми клёнами мелькнуло красно-золотое одеяние.

Первый из преследователей, в лихом чёрном берете, положил на плечо аркебузу, покрутил головой. До него от меня было шагов сорок. Его товарищ что-то негромко сказал и пошёл прочь, в противоположную от нас сторону. Я видел, как аркебузер поправил сбившуюся перевязь. Стоит ему всего лишь повернуть голову в нашу сторону — и игра в прятки закончится.

Я несколько раз глубоко вздохнул, поднял арбалет, прицелился в ярко-красную полосу на его груди, очень надеясь, что мне не придётся стрелять. Хартвиг рядом со мной втянул в себя воздух, потому что солдат маркграфа обернулся и посмотрел мне прямо в глаза. В то же мгновение мой напряжённый палец нажал на крючок, освобождающий тетиву.

Болт вжикнул и по самые летки вошёл в шею человека, пробив ему гортань. Тот упал в густой хвощ, и я не сомневался в итоге своего попадания.

— О чёрт! — поражённо сказал Хартвиг. — Ты его убил!

Я, не слушая картографа, напряг мышцы, взводя арбалет. У меня это получилось, я даже успел зарядить его, когда совершенно неожиданно появился приятель убитого, выскочив оттуда, откуда я совсем не ждал. Я развернулся целясь в него, но он вскинул руку, и мой арбалет завязался узлом, превратившись в бесформенное нечто. Человек прыгнул, замахиваясь на меня раскрытой, горящей бирюзой ладонью, за которой в воздухе оставался огненный шлейф, а я в ответ швырнул ему в лицо сломанное оружие.

Он этого не ожидал, не смог закрыться от удара и грохнулся на землю с разбитыми губами и распоротой щекой. Упал сильно, но попытался встать, чтобы швырнуть что-то в меня, однако Хартвиг, подскочив ближе, саданул его ногой в живот, и я, оказавшись рядом, прижал коленом плечо противника к земле, а затем приставил кинжал к его адамову яблоку:

— Даже не думай, колдун!

Он ожёг меня взглядом и расслабил мышцы, показывая мне открытые ладони. По его лицу и губам текла кровь, щека опухала, но в целом он был в порядке, если не считать некоторой потрёпанности.

— Я тебя знаю, — сказал он. — Ты страж и сопровождал Гертруду на балу летнего солнцестояния полтора года назад.

— Я тоже тебя помню. Поэтому ты ещё жив, — негромко ответил я ему.

— Да славится твоя память в веках, — произнёс он. — Глупо было нападать на людей маркграфа. Такое он не простит. Даже стражу.

— Об этом у меня голова как раз не болит. — Я был напряжён, он видел это и поэтому не совершал никаких магических глупостей. Понимал, что даже если и наложит на меня какое-нибудь проклятие, кинжал под моим весом всё равно успеет войти в его шею, как в мягкое масло.

— Не глупи, — осторожно сказал колдун, чувствуя на натянувшейся коже опасное остриё. — Нам нужен только твой спутник, и с ним будут хорошо обращаться. А ты можешь идти на все четыре стороны. Я замолвлю за тебя словечко перед его милостью.

— Что скажешь, Хартвиг? — спросил я, прекрасно зная ответ.

— Спасибо, но как-то не хочется.

Колдун не успел заметить, как кинжал исчез от его шеи, и я взял её в сложный удушающий «замок». Он дёрнулся, забил ногами.

— Пожалуйста, не сопротивляйся, — попросил я, ещё сильнее сжимая руки.

Он ожёг меня яростным взглядом, затем его глаза задёрнулись поволокой, и колдун потерял сознание. На всякий случай я подержал его ещё несколько секунд и только после этого отпустил.

— Он жив? — с тревогой спросил Хартвиг.

  35