очень нудно 
174 
Выбив о поручень трубку, Рябинин подходит к рулевому. Хмыров ворочает штурвал волосатыми ручищами, всматриваясь в матовый кружок компаса. Иногда он бросает взгляд в раскрытое окно рубки. А там все такое знакомое, аж смотреть тошно: туман, голубоватая пена и мокрое, ныряющее сверху вниз острие носовой палубы.
Но вот матрос вытянул шею, прищурил глаза:
— Товарищ командир, в море плавающий предмет!
Рябинин вскинул к глазам бинокль, разглядел среди волн тяжелый неуклюжий ящик.
— Штурман, — сказал он, — дайте сведения о наличии в этом районе моря наших кораблей.
Векшин в ответ весело прокричал в иллюминатор:
— Перед нами здесь недавно прошел наш старый знакомый — корвет «Ричард Львиное Сердце»!
— Добро, штурман.
Рябинин успокоился. Наверное англичане и сбросили этот ящик. Мало ли чего в море не плавает».
Но Мордвинов, стоя на площадке дальномера, возвышавшейся над мостиком, вдруг крикнул:
— Ящик не качается!.. В нем что-то есть, в этом ящике!..
— Как не качается? — Капитан-лейтенант вторично прильнул к биноклю, всматриваясь в беспросветную муть тумана.
Да, действительно, вокруг ящика громоздились большие гривастые волны, а он ни разу не был взброшен на гребень. И даже… даже как будто двигался в сторону.
Рябинин шагнул к компасу, быстро взял пеленг на ящик.
— Штурман, — спросил он, — каково направление здешних течений?
Векшин быстро листал таблицу лоции.
— Сейчас, сейчас, — приговаривал он, отыскивая нужную страницу, — вот, нашел! Течения в этом районе идут с зюйд-оста на норд-вест!..
Прохор Николаевич снова взял пеленг. Ящик плыл в обратном направлении, точно какая-то подводная сила несла его против воли. И вдруг страшная догадка пронзила мозг капитан-лейтенанта.
— Помощник, — крикнул он сорвавшимся голосом, — играйте тревогу!
— Есть! — бесстрастно отозвался Артем, нажимая педаль колоколов громкого боя. И в этот же момент:
— Правый борт — торпеда! — крикнул Мордвинов.
Море распоролось надвое пенистым следом. Узкая дорожка взбудораженной воды, быстро вытягиваясь от самого ящика, побежала к «Аскольду».
— Право на борт! — быстро сообразил Пеклеванный.
Рябинин налег на телеграф всей грудью, ставя машины на полный ход, чтобы увести корабль в сторону. За кормою бешено вскипела вода. Но торпеда — или это только показалось? — повернула и снова пошла на патрульное судно.
Тогда Рябинин несколько раз крикнул рулевому:
— Лево руля!.. Право руля!.. Лево!.. Право!..
Он хотел увести «Аскольд» от торпеды резкими стремительными поворотами, хотел отшвырнуть ее работой винтов. Но начиненная смертью стальная сигара по-прежнему шла на корабль, ровно выбивая на воде струю воздушно-керосиновых газов.
— Да что она — заколдованная?! — крикнул Пеклеванный. — Клади руль до отказа!.. Клади!..
Последний момент запомнился Рябинину на всю жизнь: Хмыров висит на штурвале с широко раскрытым кричащим ртом, а в распахнутую дверь с грохотом вползает труба сорванного дальномера.
Потом решетчатая палуба мостика придвинулась к самому лицу капитан-лейтенанта и показалась ему вдруг мягкой, родной и удобной…
Очнулся он, еще слыша скрежет металла и голоса людей. Значит, беспамятство длилось лишь несколько секунд — не больше. На корме кто-то вдруг закричал — дико и страшно, вкладывая в этот вопль свою боль, всю безнадежность.
Хватаясь за станину машинного телеграфа, Рябинин поднялся на ноги. Ожидал увидеть на себе кровь, но крови не было. Мокрый ветер гулял в раскрытых настежь рубках. Сирена надрывно выла, приведенная в действие толчком взрыва, выла так оглушительно и надсадно, словно оплакивала свою гибель.
— Заткните ей глотку! — сказал Рябинин, и кто-то полез на дымовую трубу, перекрыл вентиль пара.
А на переборке висели неизвестно как уцелевшие часы. Обыкновенные морские часы. Их стрелки показывали ровно 16 часов 15 минут. Через полчаса в Мурманск приедет жена.
«Аскольд» качался, окутанный плотным облаком пара: наверное, лопнули паропроводы; что делалось на корме — разобрать было нельзя. Прохор Николаевич нащупал аварийный телефон, нажал кнопку. Ответного звонка не последовало. Тогда он стал опробовать все сигналы подряд. Ни один из них не действовал. Трубка долго не вешалась на крючок, и Рябинин бросил ее на палубу.
— Ну, чего смотришь?.. Вставай! — сказал он Мордвинову, который был сброшен взрывом с дальномерной площадки. — Хорошо, что не за борт упал…
174 
