очень нудно 
106 
Ведомый направленным лучом, «Денеб» плавно опустился на гравитронах и коснулся бетона.
— Ну вот, Лапрад, желаю удачи! Не представляю, чем может привлечь эта богом забытая планета такого человека, как вы… Молчу, молчу, меня это не касается! Не исключено, мы когда-нибудь еще увидимся, а? Мир тесен, это говорю вам я, капитан Лутропп, старый космический волк! Сейчас выгрузим ваш багаж и отправимся дальше. Мы и так из-за этого крюка потеряли время, а для компании время — деньги, не так ли?
Тераи пожал руку капитану, Мак-Нейшу и Ямамото.
— Спасибо, дружище, за уроки каратэ!
Механик Байл ожидал его у двери каюты, не осмеливаясь войти из-за Лео.
— Ваши вещи уже внизу. Я за всем проследил. До свидания, Лапрад! Пассажиры у нас иногда бывают, но такой, как вы, — первый. А жаль…
— Пойдем, Лео, дай я тебе надену ошейник! Ясно, ясно, ты этого не любишь, но не все же знают, что ты — сверхлев, а не зверь, сбежавший из цирка. А вдруг кто-нибудь с перепугу откроет пальбу, если увидит тебя на свободе? Я его, конечно, уложу на месте, но тебя это не воскресит.
С недовольным видом Лео позволил надеть на себя ошейник, покорно последовал за Тераи в пассажирский лифт, и они вместе вышли на трап. В это мгновение служащий второго класса Луиджи Тачини, сидевший в башне астропорта, взглянул на экран телетайпа и невольно воскликнул:
— Вот это да! Знаешь, дядя, кто к нам прибыл на «Денебе»? Лапрад, трижды рекордсмен мира, олимпийский чемпион!
— Не болтай глупостей, малыш, — отозвался Тачини старший, начальник астропорта. — Лапрадов в одной Франции сотни.
— Тераи Лапрадов?
— Тераи? Тогда это, наверное, в самом деле он. Но что ему здесь понадобилось?
— По документам он геолог. У него контракт с Межпланетным Металлургическим Бюро. И с ним еще некий Лео.
— Лео, а дальше?
— Просто Лео. Больше ничего. А вот и они!
На площадке у трапа появился высокий человек, за которым важно выступал лев.
— Подумать только, встретить его здесь, быть может, даже поговорить!
Голос Луиджи прерывался от восторга.
— Подумаешь, такой же человек, как и все.
— Такой же, как и все? Вы слышите? Три мировых рекорда за два дня последней олимпиады — такой же, как и все? Нет, дядя, ты просто ничего не понимаешь в спорте!
— Ладно, главное, не подходи близко к его приятелю Лео.
Зазвонил телефон. Тачини старший взял трубку:
— Говорит Старжон, директор ММБ на Офире II. На «Денебе» должен прибыть один из наших геологов, господин Лапрад. Немедленно направьте его ко мне и не морочьте ему голову всякой чепухой. Понятно?
— Да, господин Старжон. Будет исполнено, господин Старжон.
Тот молча отключился.
— Луиджи, вот тебе случай познакомиться с Лапрадом. Отвезешь его в город. А сейчас я должен избавить твоего кумира от формальностей. Слышал, что сказал господин Старжон? Если хочешь здесь чего-нибудь достичь, помни, Луиджи, что вся эта планета принадлежит ММБ.
Необычные пассажиры заняли места в открытом глайдере. Луиджи ощутил на своем затылке горячее дыхание и обернулся. Огромная морда Лео была в нескольких сантиметрах.
— Месье Лапрад, скажите вашему зверю, чтобы он не дышал мне в затылок. Меня это… отвлекает.
— Ему незачем повторять. Он уже понял, месье…?
— Тачини, Луиджи Тачини.
— Так вот, Тачини, Лео не простой лев. Это паралев или, как говорят газетчики, сверхлев. С помощью направленных мутаций удалось создать существо, равное по уму семилетнему ребенку. Он уже не зверь! Видите, какой у него мощный выпуклый лоб? Лео понимает простую речь и может по-своему отвечать.
Сверхлев испустил полувнятное ритмичное рычание.
— Он с вами поздоровался.
— Потрясающе! Кто же такое сотворил?
— Мой отец и его друзья. Они погибли. А вместе с ними моя мать.
— Что же, эти сверхльвы… взбунтовались?
— О нет. Десятки психопатов забросали лабораторию зажигательными гранатами. Только мы с Лео и остались в живых.
— Но за что?
— Кто знает, что творится в головах некоторых так называемых людей! Наверное, они просто обезумели от страха. Но Лео нервничает, Луиджи. Он не любит, когда об этом говорят. И я тоже.
— Извините меня, месье Лапрад… А скажите, какой ваш лучший результат на полторы тысячи метров?
— Три минуты пятьдесят. Для меня это трудная дистанция, как и для всех спринтеров. На более короткие я бегу быстрее, а на длинных под конец не хватает дыхания. Впрочем, вот уже четыре года я не участвую в состязаниях.
106 
