очень нудно 
52 
Бар предназначался для молодых, красивых и богатых. Загар Гриффа был самым бледным.
Его жадно рассматривали двадцатилетние девицы в летних топиках и коротких юбочках. Он тоже пялился на них, но без особых претензий. Что удивило его, потому что у него не было секса после Марши.
Да, и Лауры Спикмен.
Не думай об этом.
Так он обрывал себя каждый раз, когда его мысли текли в этом направлении.
В круглом баре посетители стояли в три ряда. Ему пришлось ждать почти полчаса, пока освободится стул у барной стойки. Он занял место, заказал пиво и гамбургер. Он ел и смотрел бейсбольный матч, который транслировался на большом телевизионном экране, подвешенном в центре зала.
Он заметил брюнетку, сидевшую в дальнем конце бара лицом к нему. Она улыбалась ему и демонстрировала грудь каждый раз, когда ее парень — муж или кем он там ей приходился — отворачивался. В остальном Грифф не обращал внимания на происходящее в баре.
Он растянул свою трапезу на пять иннингов[11] «Рейнджеров». Чтобы сохранить за собой стул и не возвращаться в пустую квартиру, он заказал вторую порцию пива, хотя пить ему больше не хотелось.
«Рейнджеры» выигрывали три очка. Сезон сложился для них удачно. Если они выйдут в плей-офф, он, пожалуй, заинтересуется ими. Вообще-то ему не очень нравился бейсбол. Он не мог понять спорт, в котором лучшей считалась игра, где ничего не произошло. Страстные любители бейсбола не согласились бы с ним, утверждая, что в «сухой игре» много чего происходит, но он не мог этого оценить.
Разумеется, наблюдать за игрой было гораздо интереснее, когда ты поставил на результат.
Его увлечение тотализатором началось вполне невинно. Он делал ставки ради развлечения. Еще в Университете Техаса он ставил на результат игр Национальной студенческой спортивной ассоциации и никогда на «Лонгхорнс». Но ему хотелось. Он не поддавался искушению ставить на собственные игры, пока его не взяли «Ковбои».
У психиатра, который консультировал его в Биг-Спринг, была на этот счет своя теория. Он говорил, что Грифф чувствует вину за то, что ему повезло. Когда он учился на последнем курсе, «Лонгхорнс» выиграли национальный чемпионат. Ему не хватило двух голосов, чтобы получить приз Хисмана, вручавшийся лучшему игроку университетского футбола. В тот год он был первым кандидатом на переход в профессиональную лигу и завидным приобретением для «Ковбоев», у которых закончил спортивную карьеру один из лучших защитников. После подписания контракта фотография Гриффа появилась на обложке журнала «Sports Illustrated». Слава и деньги в двадцать три года могут вскружить голову.
Психиатр считал, что Грифф играл в тотализатор в тайной надежде, что он будет пойман, наказан и лишится всего, в том числе любви Коуча и Элли. Врач особенно подчеркивал этот момент: «Коуч Миллер, вероятно, единственный человек в мире, которого ты уважаешь и к которому привязан. Тем не менее ты сознательно сделал то, чего он никогда не простит, — то, что нанесет непоправимый ущерб вашим отношениям».
Он делал вывод, что на уровне подсознания Грифф полагал, что должен быть наказан за все хорошее, что у него было, — начиная с того, что Коуч дал ему дом, и заканчивая его положением куортербека в далласских «Ковбоях» — потому что в глубине души считал эти подарки судьбы незаслуженными. Его падение стало самореализующимся прогнозом.
Может, он был прав.
Или все это чушь собачья.
Он делал ставки, потому что это ему нравилось и потому что это сходило ему с рук.
Отхлебывая пиво и стараясь растянуть бокал на подольше, он лениво размышлял, какую сумму поставили на результат игры «Рейнджеров». Интересно, сколько заработают его бывшие партнеры из роскошного офиса в Лас-Колинас за эти девять иннингов? Много, в этом можно не сомневаться. На парней из «Висты» работали букмекеры по всей стране.
Теперь одним меньше, потому что Билл Бэнди на них больше не работает.
Грифф надеялся, что этот сопливый маленький доносчик теперь медленно поджаривается на самой горячей сковородке в аду.
— Ты сделал ставку?
Погруженный в свои мысли, Грифф повернул голову вправо, чтобы убедиться, что обращаются именно к нему. Мужчина на соседнем барном стуле пристально смотрел на него и недобро ухмылялся.
— Прошу прощения?
— Спроси его еще раз, — к первому подошел еще один парень. Выражение его лица было таким же свирепым, как у приятеля, а глаза точно так же покраснели от избытка выпитого.
52 
