Глава 32

Мужчины любят женщин, женщины любят детей, дети любят хомячков, а хомячки никого не любят.

Чарльз Дарвин

Покинув камеру, стражники унесли с собой факелы. Слабый свет пробивался только из окошечка на двери - коридоры Таалуйны освещались медными светильниками в виде небольших чайничков. И в этом слабом свете Оля наконец-то разглядела, что они с Геной и Рикардо в камере не одни. То, что она до этого принимала за кучу мусора, слабо шевельнулось и оказалось волшебником Каспаром.

Впрочем, вины Оли в этой ошибке не было - спящего Каспара часто принимали за небольшой стог сена.

- Дядя Каспар! - завопила она, с силой тяня его за бороду. - Дядя Каспар!

- А? Что? Я не сплю, не сплю! - привычно отозвался Каспар. - Почему вы все время меня дергаете?! О, здравствуй, девочка. Ты моя дочь?

- Нет! - возмущенно отреклась от такого «папы» Оля.

- Странно, а как похожа… - задумался Каспар.

- Ничего подобного! - еще больше возмутилась Оля. - Вовсе не похожа!

- Точно? - все еще сомневался волшебник. - А то в прошлый раз я проснулся, а рядом сидит какая-то девчонка, говорит, что дочь. Но я же знаю - обманывает, моей дочери всего-то два года было, а той не меньше десяти… Ох, опять я не выспался… а где те двое, которые все время крутятся поблизости? Что-то мне без них уже скучно… хррр-пс-пс-пс…

- Дядя Каспар, не спи!!! - затрясла его Оля. - Вставай!

Каспар недоуменно моргнул, поднимаясь на ноги. При этом наступил на бороду и чуть не упал.

Престарелый волшебник долго и сосредоточенно ковырял в ухе, а потом вдумчиво изучал извлеченную оттуда серу. Когда же он потянулся к другому уху, Оля поняла, что это может затянуться надолго.

- Дядя Каспар! - строго нахмурилась она. - Смотри, что они с Рикардо сделали!

Каспар прищурился, безуспешно пытаясь разглядеть в этом тусклом свете то, что ему сунули под нос. Наконец он сообразил, что перед ним нечто живое… теоретически живое. Белый хомячок уже не дышал.

- И с Геной! - добавила Оля, указывая на избитого телохранителя. - Вылечи их прям щас, а то я папе скажу!

В отличие от старшей сестры, Оля даже смутно не помнила времена, когда отец еще не был миллионером. В ее сознании твердо сидело убеждение, что папа может все. Главное - подольше ныть.

Конечно, она прекрасно понимала, что лучше сразу приготовиться к чему угодно - за то время, что три волшебника провели на «Чайке», у них еще ни разу не получалось наколдовать что-то без ошибок. Любые чары в их исполнении были, по сути, лотереей. Порой получалось немного не то, что требовалось, порой - совсем не то, порой… порой объект чар просто разлетался на кусочки. Две тысячи лет склероз и маразм исподволь подтачивали колдовскую мощь троих некогда великих чародеев…

Но в данном случае сделать еще хуже не смог бы даже Каспар.

- Сейчас я его вылечу! - радостно пообещал он, закатывая рукава. - Сейчас! Будет крепок, как скала!… Талкима соотвейша каллаки турра твецэ уззе-ш… уззе-ш… а как же там дальше?…

Заклинание оборванное на полуслове, тем не менее, подействовало. Тысячи ослепительных искр, сорвавшихся с пальцев Каспара, окутали Гену. И, вопреки обыкновению, он ни во что не превратился - наоборот. Синяки и кровоподтеки с тихим шипением исчезли, словно никогда и не появлялись, а из-под кожи послышались странные звуки, похожие на скрип песка на зубах.

Гена начал медленно подниматься на ноги. Он почесал лоб, посмотрел на испачканный и разорванный костюм, перевел взгляд на радостно улыбающуюся Олю и облегченно вздохнул - охраняемый объект невредим.

  160