Последние отзывы

  47  

Однако главную тревогу внушало не то, что он мог совершить с ней физически. В его словах звучала какая-то другая, совершенно ей неведомая угроза.

— Произнеси вслух мое имя, Кари, — прошептал он, придвигаясь ближе.

— Нет.

Он заставил непокорную посмотреть себе в глаза, грубо схватив ее за подбородок. Большой палец придавил ее нижнюю губу.

— Мое имя. Назови его.

Эти слова были произнесены подчеркнуто спокойно, однако в голосе его звенел металл. Впечатление усиливалось от его огненного взгляда. Он снова нажал пальцем на ее губу.

— Хантер, — испуганно выдохнула она.

— Еще раз.

— Хантер, — повторила она. Его глаза внимательно следили за шевелящимися губами испуганной женщины. Казалось, он и не собирался отпускать ее подбородок. Однако пальцы внезапно разжались, и Хантер Макки на шаг отступил от нее.

Голова у Кари шла кругом. Она презирала и ненавидела себя за то, что подчинилась его грубой силе, но в то же время не хотела показать, что ему удалось сломить ее.

— Ну вот, я произнесла твое имя. Это все, что ты хотел?

— Нет, еще больше я хотел отшлепать тебя по заднице. — Он упер руки в бока. — Хорошенький репорта-жик ты передала сегодня вечером. Ну что, горда собой?

— Еще как! В особенности после финта, который ты разыграл со мной.

— Финта? Какого еще финта?

От этой неуклюжей попытки изобразить из себя невинного агнца кровь бросилась ей в голову.

— Но ты же заставил меня поверить в то, что, если я умерю тон своих репортажей, телеоператоры не будут удалены из зала! Или я разговаривала с кем-то другим?

— Моя просьба очистить от них зал никак не связана с нашим вчерашним разговором.

— Неужто? Значит, вовсе не из-за меня ты попросил судью вытолкать их взашей?

— Вообще-то из-за тебя. Но совсем не по той причине, о которой ты думаешь.

— А разве может быть другая причина?

«Может! — подмывало его завопить во всю глотку. — Из-за тебя я становлюсь похотливой скотиной!» Однако он предпочел более тонкий ход, переложив вину с больной головы на здоровую.

— Давай-ка разберемся в этом деле до конца, чтобы больше не было никаких неясностей. И определим, кто кому и сколько должен. Вот уже несколько месяцев ты травишь меня за то, что я застукал твоего муженька, запустившего лапу в общественную кассу. Но не моя вина, что именно я застукал его.

— Он не был виновен!

— Его вины хватит на всех грешников в аду. Кстати, у него на счету не одно это дельце.

Прищурившись, она набрала полные легкие воздуха.

— Я знаю, почему ты дискредитировал его заодно с другими.

— Он сам себя дискредитировал.

— Потому что он возражал против твоего назначения!

Это неожиданное откровение застало его врасплох. Он открыл рот, но не смог вымолвить ни слова. Наконец прокурор пробормотал:

— Кто тебе это сказал?

— Сайлас Варне, — торжествующе поведала Кари.

— Ты разговаривала обо мне с бывшим окружным прокурором? Когда?

— Я позвонила ему сразу после нашей первой встречи. Мне показались невероятными твои обвинения против Томаса. К тому же у меня сложилось впечатление, что за этими обвинениями стоят совсем не те мотивы, которые ты мне назвал. Ты сам признал, что приехал в наш город из Сент-Луиса, потому что не мог там достаточно быстро продвинуться вверх по служебной лестнице. Я и подумала, что тебе не терпится скакнуть вверх, а громкое дело Томаса использовать в качестве трамплина. Поэтому я и позвонила мистеру Барн-су, чтобы узнать его мнение о тебе.

— И что же он тебе наплел?

— О, можешь быть спокоен. Для него ты пай-мальчик с шелковыми кудряшками. Старик заявил, что, даже если бы на него работала целая армия молодых блестящих юристов, он все равно остановил бы выбор на тебе как на своем преемнике. Но! — воздела она руку, когда Хантер попытался перебить ее. — Но он сказал также, что именно Томас выступил против твоей кандидатуры. Конечно, это было сказано конфиденциально, однако Томас не стал делать секрета из своей позиции, и вскоре весь городской совет знал о том, что, по его мнению, ты опасно честолюбив.

Хантер обескураженно затряс головой и запустил пальцы в шевелюру.

— Если ты думаешь, что я решил отомстить Уинну за то, что пришелся ему не по вкусу, знай: ты глубоко заблуждаешься. Я ни сном ни духом не ведал, что он имеет что-то против меня.

Она презрительно фыркнула:

— И ты думаешь, я тебе поверю?

  47