2 
Одиннадцать лет назад Пётр Большеухов, нищий даже по советским меркам актёр второго плана, встретился с Жозефиной Мотерси-де-Белей на международном кинофестивале в Москве. В те времена он был стройным голубоглазым блондином, и с потенцией у него тоже было всё в порядке. Графиня была старше его на пятнадцать лет, но если учесть время, проведённое ею в косметических салонах, выглядела она очень даже неплохо для своего возраста.
Пётр отреагировал на французскую графиню, как ГАИшник на превышающую скорость дорогую иномарку. Ночь они провели в её номере в отеле "Метрополь". В короткие промежутки между любовными утехами Большеухов читал ей стихи Есенина, а не понимающая по-русски ни бельмеса графиня вздыхала и прижимала руки к большой силиконовой груди. Наутро Жозефина заявила, что они непременно должны пожениться. Обезумевший от такого невероятного везения Пьер на радостях оттрахал свою невесту так, что вопли графини переполошили весь гостиничный персонал, решивший, что на богатую иностранку совершено нападение.
Так Петр, превратившийся в Пьера, перебрался из Москвы на виллу графини, расположенную неподалёку от Ниццы. Несколько месяцев всё шло хорошо, но постепенно графиня и актёр устали друг от друга. Большеухов чувствовал, что уже не в силах с прежним пылом выполнять супружеские обязанности. По правде говоря, его начинало подташнивать при одном виде графини. Поэтому узнав, что Жозефина вступила в романтические отношения с итальянским автомехаником, живущим в Бордильере, Пьер даже обрадовался, что супруга, наконец, оставила его в покое.
За несколько недель полового воздержания Большеухов восстановил силы и попытался завязать роман с юной и соблазнительной шансонеткой из кабаре "Дикие кошечки". Неведомо каким образом проведавшая об этом графиня закатила мужу грандиозный скандал, сопровождающийся метанием в изменника предметов обстановки, а также словесными оскорблениями и угрозами.
Пьеру дали ясно понять, что если он хочет по-прежнему жить в роскоши и не работать, он должен соблюдать приличия и ни коим образом не пятнать честь семьи Мотерси-де-Белей.
Пьеру очень нравилось жить в роскоши. Найти приличную работу во Франции для него было почти невозможно, а работать грузчиком или официантом он категорически не хотел. Пьер вздохнул и забыл о прекрасном поле. Он вошёл во вкус французской кухни и со временем стал настоящим гурманом, поглощая невероятные количества утиного паштета, лягушачьих лапок и овечьего сыра.
В свободное от приёма пищи время Большеухов смотрел телевизор, читал книги или лениво плескался в бассейне, так что не удивительно, что через несколько лет он поправился почти на тридцать килограммов, а его живот нависал над штанами, как тент над террасой.
Вначале Большеухова мучила ностальгия. Он вспоминал своих московских друзей, умопомрачительные пьянки в компании приятелей-актёров и прелестных наивных девушек, которые таяли от синевы его глаз и магического слова "актёр". Но постепенно тоска притупилась, и по мере того, как его тело становилось всё более грузным и округлым, мечты о молодости, свободе и наполненном страстью сексе возвращались лишь иногда в сновидениях, которые Пьер почти сразу же забывал, озабоченный тем, что он собирается съесть на завтрак. Пьер превратился в вялого перекормленного мопса, предпочитающего уют диванных подушек играм на природе с разношерстной собачьей сворой.
Но теперь всё будет иначе.
Пьер налил себе ещё бокал шампанского. Неожиданно мечты юности вновь ворвались в его душу. Прочь проклятые оковы супружеской жизни! Он, Петька Большеухов стал богатым и свободным французским графом. К чёрту луковый суп, консомэ и паштет из гусиной печёнки! Завтра, нет, прямо сегодня он начнёт тренироваться. Через пару месяцев он сбросит жир — и что тогда? Путешествие вокруг света на собственной яхте? Сексуальный туризм в Тайланд? Нет! Есть кое-что получше. Он приедет в Москву в белом костюме на роскошном золотом кадиллаке, так, чтобы все его знакомые поумирали от зависти. Возможно потом на деньги графини он даже снимет фильм с собой в главной роли, и, конечно, этот фильм непременно получит Золотую пальмовую ветвь на Каннском фестивале. А потом…
Неожиданно Большеухов замер с бокалом в руках, поражённый совершенно кошмарной мыслью.
"А вдруг это просто розыгрыш?" с ужасом подумал он. "Вдруг графиня попросила какого-нибудь своего приятеля позвонить мне и сказать, что она погибла? Вдруг откроется дверь, и на пороге возникнет эта высохшая стерва в рыжем парике?"
2 
