51 
Свет фар резко ударил в глаза Большеухову. С ужасом осознав, что прямо на них, отчаянно сигналя, несётся автомобиль, Пьер с силой отшвырнул от себя графиню, а сам, использовав импульс толчка, боком крутанулся по земле в другую сторону, в последний момент ухитрившись выскользнуть из-под колёс автомобиля.
"Тойота" врезалась в фонарный столб и замерла, угрожающе урча мотором.
— За мной! — крикнул Харитон, устремляясь к двери. — Мы должны схватить этого психа, пока он кого-либо не прикончил!
Но Эжен больше не собирался никого убивать. Он чувствовал себя самым жалким человеком на земле. Всё, что бы он ни делал, оборачивалось самым позорным провалом. Разве такой несчастный червяк, как он, смог бы стереть с лица земли династию Гримальди? Он даже не сумел задавить предавшую его негодяйку Жужу! Разве под силу такому, как он, изменить политическую карту Европы?
Графиня Мотерси-де-Белей приподнялась на локте и недоумённо потрясла головой. Она не понимала, что произошло. Всего несколько мгновений назад Пьер, охваченный желанием, ласкал её, как безумный, отвечая на её страсть, и вдруг какой-то шум, свет, бьющий в глаза, Пьер отбрасывает её от себя, затем звук удара…
Жозефина обвела взглядом поляну. От дверей гостиницы, что-то крича на бегу, к ним мчались русские приятели её мужа, метрах в пяти от неё с земли медленно поднимался Пьер, а там, впереди, врезавшись в столб, замерла серебристая "тойота"…
"Поросёнок!" — сообразила графиня. "Как же я могла забыть о нём?"
— Боже мой, Франсуа! — воскликнула она, вскакивая на ноги и бросаясь к автомобилю.
— Франсуа, ты в порядке? — спросила она, распахнув слегка погнувшуюся от удара дверцу со стороны водителя.
Эжен не ответил. Уронив голову на руль, он плакал горько и безнадёжно, как ребёнок, у которого хулиганы отняли любимую игрушку.
Харитон, Влад и Пьер тоже подошли к тойоте и безмолвным эскортом замерли за спиной Жозефины. Они сами не понимали, почему им вдруг стало так стыдно.
Графиня ощущала примерно то же самое. Если бы Франсуа угрожал ей или оскорблял её, она почувствовала бы себя вправе рассердиться, но при виде этого немого отчаяния её начало терзать чувство вины. Недавно она сама испытала такое же крушение надежд, такое же разочарование по вине проклятого Луиджи. Франсуа не заслужил, чтобы она с ним так обращалась.
— Поросёночек! — потрепала его по плечу Жозефина. — Ну зачем ты так? Ведь ничего особенного не случилось!
Эжен шмыгнул носом и ещё глубже зарылся лицом в руль.
Графиня вздохнула и погладила любовника по голове.
— Хватит плакать, — сказала она. — Сегодня у нас был тяжёлый день. Ты разбил уже вторую машину. Давай, вернёмся в наш номер, выпьем снотворное, как следует выспимся, а завтра ты увидишь всё совсем в ином свете.
— Пойдёмте отсюда, — шепнул Харитон, и, подхватив под руки Влада и Пьера, повёл их в гостиницу.
* * *
— Ты понимаешь, что здесь происходит? — спросила Ивон Карпентье у Луиджи Манчини.
Луиджи подъехал к отелю "Пик Дьявола" сразу же вслед за Эженом, и они с Ивон стали свидетелями жарких объятий Жозефины и Пьера и неудавшейся атаки Карданю.
— Похоже, очередной любовный треугольник, — пожал плечами Луиджи, выходя из машины. — Пойдём в гостиницу.
— Нет, — взяла его под руку Ивон. — Я хочу досмотреть всё до конца. — Ты слышишь, как он плачет? Это так романтично… А ты смог бы заплакать от любви ко мне?
— Сомневаюсь, — хмыкнул Манчини. — Только слабаки и тряпки плачут из-за женщин. Однако, Пик Дьявола оправдывает свою дурную славу. Мы не пробыли здесь и пяти минут, а уже чуть не стали свидетелями убийства.
— Потрясное место! — прижалась к Луиджи Ивон. — Прямо как в фильме "Приют одержимых"!
* * *
После всех пережитых волнений Эжен был слаб, как новорожденный кролик. Когда иссяк бурный, как весенняя Ниагара, поток слёз, Карданю ощутил неожиданное облегчение. Ярость и жажда мести куда-то улетучились. Его Жозефина снова была с ним. Она утешала его, гладила по голове, говорила какие-то ласковые слова. Может быть, он всё не так понял? Или это была всё-таки галлюцинация?
Повинуясь голосу Жужу, Карданю послушно вышел из машины. Графиня заглушила мотор "тойоты" и, обняв пошатывающегося от слабости любовника за талию, повела его в отель.
Поглощённая страданиями Поросёнка Жозефина на сразу заметила обнявшихся возле белого "фиата" Луиджи и Ивон. На мгновение графиня замерла, не веря своим глазам.
51 
