очень нудно 
97 
Пока шел, он внимательно осматривал землю вокруг. В одном месте он нашел маленькую круглую вмятину в грязи — ее мог оставить невысокий каблук босоножек Элизы. Но он не был экспертом-следопытом. С таким же успехом эта вмятина могла появиться здесь от чего угодно.
Он перешел на другую сторону аллеи. С обратной стороны дом, в котором они встретились, казался еще более ветхим. Он перепрыгнул через шаткий заборчик и побежал по заросшему травой заднему двору. Дверь с москитной сеткой скрипнула, когда он открыл ее. Дункан замер, затаил дыхание и прислушался. Но ничего не услышал. Тогда он шагнул к входной двери и потянул за ручку. Заперто. Но замок был старый и хлипкий; через пару секунд он взломал его перочинным ножом.
Дверь вела сразу на кухню. Он зажег фонарик и пошарил им по сумрачной комнате. Было видно, что здесь уже очень давно никто не живет. По растрескавшемуся, драному линолеуму он пересек кухню и через вращавшуюся дверь вышел в длинный центральный коридор. Луч фонаря прорезал темноту; никакого движения, только слабое колыхание облачков пыли.
Он позвал ее по имени. Его голос жутковатым эхом разнесся по дому. Он быстро пошел к гостиной; войдя в нее, он заметил, что невольно затаил дыхание.
Но комната была пуста, только в воздухе еще оставался запах Элизы.
Его вызвали к месту убийства Наполи в начале четвертого. Почти пять часов назад. И пока он изучал место преступления, пытаясь понять, что там произошло и что случилось с Элизой, все это время он цеплялся за робкую надежду: он найдет ее здесь, где он видел ее в последний раз. Может быть, оцепеневшую от шока, испуганную или скрывающуюся от ареста. Неважно, в каком состоянии, главное — живую.
Он разочарованно вздохнул; и отчаяние навалилось на Дункана, окутав его словно саваном. Он бегло осмотрел другие комнаты первого этажа — пусто. Он заставил себя подняться по скрипучей лестнице на второй этаж и проверить верхние комнаты, но все они были пусты, только в одной спальне стоял ржавый остов кровати с еще более ржавой пружинной сеткой.
Он вернулся в гостиную. Отлично понимая слезливую сентиментальность своего поступка, он не удержался, сел на диван и погладил его ворсистую обивку; ему показалось, что она еще сохранила тепло их тел.
Что произошло здесь после того, как он ушел? Что ?Что она потом сделала?
Наверное, стоило рассказать коллегам о своей встрече с Элизой в этом доме, пусть и умолчав про секс. Эта информация важна для расследования.
Еще не слишком поздно. Он может позвонить Диди, назвать адрес. Она примчится сюда за считаные секунды. Он расскажет ей отредактированную версию того, что здесь произошло вчера вечером. От этого ему сразу станет легче, уменьшится груз вины.
Но Диди поступит по уставу. В этом можно не сомневаться. Она сразу же пойдет к Жерару. Тот посчитает тайное свидание с Элизой достаточно веской причиной для его отстранения от расследования и временно — от должности.
Этого Дункан допустить не мог. Поэтому пока он сохранит свои секреты и понесет груз своей вины в одиночку.
А вина его была огромной. Элиза умоляла ей поверить. Она отчаянно боялась за свою жизнь. Она молила его о помощи. Он отказал. И этим своим поступком он либо толкнул ее на убийство Наполи, либо позволил Наполи убить ее. Или же, лишившись последней надежды, она убила себя, прыгнув с моста.
— Господи. — Он закрыл лицо руками и откинулся на спинку дивана.
Когда ему было семь, жившая у них в доме кошка окотилась. Родители разрешили ему выбрать одного котенка; остальных собирались раздать.
Он сразу же понял, какой из котят ему больше нравится. Самый умный и симпатичный. Дункан целыми днями не отходил от коробки с котятами. То и дело спрашивал родителей, когда сможет забрать котеночка к себе в комнату.
Мама каждый раз отвечала:
— Как только он перестанет сосать, Дункан.
Но этого так долго было ждать. Он боялся, что кто-нибудь другой заберет котенка прежде его. Однажды вечером, когда родители уже легли, он пробрался в кухню и забрал котенка. Положил его с собой в кровать. Когда Дункан заснул, испуганный котенок продолжал пищать.
Наутро он умер.
Дункан рыдал несколько дней подряд. Ничто не могло его утешить. Хотя он не желал дурного и родители не стали ругать его за то, что он сделал, сам Дункан не мог себе этого простить и не мог забыть. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы у него был этот котенок. Он любил его безрассудно, как любят семилетние дети. И убил его своим эгоизмом.
97 
