очень нудно 
48 
На следующее утро госпожа Суми объяснила ей, куда же она все-таки попала.
– Ты не думай, – сказала она, – нас посещают только богатые и знатные господа, кого попало мы не пускаем. Девушки всегда хорошо одеты, веселы, сыты – им незачем думать о завтрашнем дне. Этот дом принадлежит не мне, а одному господину, я просто управляющая. Раньше я тоже принимала мужчин, как все остальные девушки, так что со временем ты даже можешь занять мое место.
Закончив, она испытующе уставилась на Кэйко.
– Я ненавижу мужчин! – вдруг сказала та.
– Не ты одна, – спокойно произнесла госпожа Суми.
– Это они разрушили Киото!
– Да, разумеется, это сделали не женщины.
Внезапно Кэйко почудилось, что она начала постигать истину. Мужчины устанавливают порядки, от которых на земле процветают несчастья. В замке На-гасавы, да и раньше, в лавке отца, она нагляделась и на лживое подобострастие, и на показную суровость. Эти маски на лицах – от вековечной привычки усмирять свои чувства, не давать им выхода. Так воспитываются все, и крестьяне, и самураи, и единственная возможность отпустить свои эмоции на свободу для последних – это война. Они затевают ее, а потом сметают все на своем пути – города, людей, память и чувства!
– Ты можешь их ненавидеть, можешь даже презирать, – промолвила госпожа Суми, – но помни: они достаточно платят, для того чтобы ты этого не показывала. Я сразу тебя заметила: ты не просто красива, в твоих глазах, в твоем лице есть то, что нравится мужчинам. Оставайся у нас, и ты сможешь многого добиться!
Кэйко не могла сказать госпоже Суми, что и без того добилась многого – была наложницей самого дай-мё, – как не могла сказать, чего ей это стоило и к чему привело!
Ее голос звенел от напряжения, когда она твердо произнесла:
– Нет! Это – не для меня!
Госпожа Суми осталась совершенно спокойной. Она ничуть не удивилась и ответила:
– Тогда уходи. Впрочем, если надумаешь вернуться, я буду рада.
Легкое дуновение ветра вновь доносило до Кэйко слабый, но явственный запах дыма, и кругом было темно и пусто, лишь кое-где маячили темные развалины. Она шла по мрачным тоннелям улиц и дрожала от холода и страха. В иные мгновения девушке казалось, что она слышит безумные крики, звон мечей, треск и грохот, чувствует испепеляющий жар огня, видит пламенный вихрь.
Вдруг что-то вынырнуло из темноты и остановилось перед нею. Кэйко обомлела. Это был мужчина, следом появился еще один. Они одновременно бросились к ней, и Кэйко побежала так быстро, как только могла. Ей удалось затаиться между развалин и переждать, пока они уйдут.
Убедившись, что преследователи исчезли, Кэйко вылезла из своего убежища и, крадучись, поминутно оглядываясь и содрогаясь от малейшей тени, от каждого звука, медленно побрела назад.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА 1
Ты видишь, вероятно,
Что поле все покрыто
Забвения травой…
Но это тайна лишь одна
И в будущее вера!
Новая гетера
затмевает всех красавиц столицы.
Обычаи таю из веселого квартала Симабара
бесспорно хороши,
Но чистосердечная исповедь
раскрывает горестные тайны.
Ранним утром 1480 года в Киото вступил большой вооруженный отряд, во главе которого ехали пожилой, степенный самурай и юноша: их можно было принять за отца и сына. Юноша не носил традиционной самурайской прически – значит, еще не достиг совершеннолетия. Изящный, тонконогий, светлой масти жеребец играл под ним и рвался вперед, тогда как старый боевой конь его спутника ступал тяжело и неторопливо. Молодой человек с радостным нетерпением и упрямым любопытством оглядывался (вероятно, то была его первая поездка в Киото) и почтительно задавал вопросы, а пожилой самурай отвечал серьезным и в то же время снисходительно-любовным, отеческим тоном.
Киото, разрушенный и возродившийся к жизни! Вековые деревья простирали ветви над крышами домов, тени веером ложились на землю, а солнечные блики на стенах походили на золотых пчел, и окружающий мир казался праздничным и легким. И все же Нагасаве чудилось, будто в Киото еще оставалось что-то от военной крепости. Он помнил о том, что, хотя столица вновь светла и прекрасна, война не закончена и истерзанная ею страна лежит в руинах.
48 
