124 
– Ну а я что говорил? – воскликнул Вадик.
– Колдун хренов, – ответил Семен. – А без спецэффектов ты обойтись никак не мог? А если нас заметили?
– Да нет, – отмахнулся Вадик, примериваясь к решетке. – Магии тут никакой, одна химия. Так что засечь не могли.
Вцепился в решетку руками, поднатужился.
– Глазами могли заметить, – с сожалением, как ребенку, пояснил Семен и, вздохнув, присел у другого края решетки: – Давай на счет «три».
– Раз. Два… Три!
Решетка с душераздирающим скрежетом вылезла из асфальта, обнажив дохнувший сладкими и гнилостными ароматами темный провал.
– Пролезем? – засомневался Семен. Лаз выглядел узковато.
– Пролезем! – ответил Вадик. – Люди лазают – вон вишь, скобы в стену вбиты? – значит, и мы пролезем. Ну давай – я первый пойду. Воздух вам подготовлю, а то задохнетесь еще с непривычки.
Вадик поморщился, подобрал полу своей одежды, наклонился и быстро и довольно ловко скрылся под землей.
– Нормалек! – донесся из лаза приглушенный, но гулкий голос. – Ща я, моментом…
Донеслась какая-то возня, сдавленное ругательство, потом лаз вдруг осветился слабым светом, и чуточку повеселевший голос Вадика объявил:
– Порядок. Можете лезть.
Семен вздохнул и обернулся к Алите. Та улыбнулась легонько, глядя ему в глаза, потом вдруг подошла и уткнулась лицом в воротник. Семен осторожно обнял ее за плечи, чувствуя, как колотится сердце и как щемяще теплеет в груди какое-то незнакомое ощущение.
– Эй! Ну чё вы там застряли? – донеслось из-под земли.
Алита подняла лицо и улыбнулась Семену – широко и открыто.
– Пошли?
– Пошли, – кивнул Семен. Но они стояли так, улыбаясь и глядя друг другу в глаза еще минут пять, пока из лаза не показалась всклокоченная и засыпанная каким-то хламом голова Вадика.
– Блин! – сказала голова с чувством. – Нашли время! Тоже мне… тили-тили-тесто.
– Исчезни, – сказал Семен, выпуская Алиту из объятий. – Уже идем.
Вадик что-то пробурчал и скрылся. Семен помог Алите спуститься в лаз, подождал немного и полез сам.
Внизу оказалось неожиданно сухо и довольно чисто. Сводчатый коридор, выложенный грубо обработанным камнем, уходил в темную даль. Стены были сухими, пол – слегка влажным, и только по центру пола, в углублении, тек небольшой ручей. Слабо пахло чем-то пряным.
– А чем это пахнет? – спросил Семен.
– Ну нормально, – оскорбился Вадик. – Какая разница, чем? Вот залез бы ты сюда первым, небось не спрашивал бы, чем пахнет. Тут такое амбре стояло…
– Да я ж не привередничаю, – виновато отозвался Семен, – я просто любопытствую. А так ты, конечно, все круто сделал, извини, если обидел.
– Да ладно. Ничего. Я, по правде, и не знаю, чем пахнет – по идее, моя структура ничего, кроме молекул кислорода и азота, пропускать не должна, так что я и сам не понимаю. Ну… пойдем, что ли? Нам – туда.
И они направились вперед по коридору. Шаги гулко и далеко отдавались в тишине, иногда через какие-то отверстия доносились отголоски наземной жизни, какие-то шорохи, далекие звуки проезжающих машин. Не имеющее никакого источника освещение двигалось вместе с ними, заливая примерно двадцати метровый отрезок коридора слабым, мертвенно-белым светом.
– А откуда свет-то идет? – поинтересовался Семен негромко.
– Отовсюду, – ответил Вадик. – Где какой-нибудь атом воздуха натыкается на нить структуры, из него вышибается фотон. Получается такой рассеянный свет, фактически без определенного источника – мечта фотографа да и только. Ты мне вот что скажи: где этот твой… забыл имя… кошак шляется? Ты ж говорил, он должен нас встретить.
– Рорик-то? Он не мой, это во-первых. А во-вторых: я знаю не больше твоего, где он и сколько он там еще будет.
– Рорик? – вдруг заинтересовалась Алита. – Это ты о ком?
– О шавеларе, который нас встретить должен, – я же тебе рассказывал и имя его называл – забыла, что ли?
– Ну да, тогда не запомнила. Но я тогда и не знала ничего. А полное его имя ты не знаешь?
– Рорик… э-э… – Семен напряг память. – Шаталь… и…
– Ша-Таль Ли-Хонта, – продолжила Алита взволнованным голосом. – Ас-ке к'иан айа-ар-шавели к'иара. Сам-то он зачем сюда полез?
– Ты его знаешь? – удивился Семен.
– Да. Он мой… х'орт… не муж, но… что-то большее, чем просто «парень».
– Муж?! – Семен вытаращил глаза, но в груди что-то неприятно екнуло. – Ты что? Ты же всю жизнь здесь прожила?
124 
