24 
Запил и лег в постель.
Пейзаж этого сна представлял собой нечто вроде Акрополя в его лучшие годы. Живописная холмистая местность была декорирована статуями в греческом стиле и стройными зданиями с белоснежными колоннами. Возле ближайшего «храма» несколько ребятишек играли в какую-то игру с тряпичным мячом. Слабый ветер доносил до Семена ароматы неизвестных цветов и азартные вопли играющих. «Симпатичное местечко, – подумал Семен, – но я вообще-то не этого хотел». Поразмышляв, Семен решил пока не паниковать. Вряд ли снотворное должно действовать мгновенно. А для ожидания лучшего места нельзя было и придумать.
Семен постоял немного, любуясь пейзажем, и направился по натоптанной тропе, местами выложенной плитками известняка, вниз. Что-то подсказывало ему, что там должно быть море. Так оно и оказалось: метров через двести в просвете между холмами Семен увидел полосу воды. Но дойти до моря он не успел: неожиданно и бесшумно окружающий мир вдруг начал расплываться и темнеть. «Что-то новенькое», – успел подумать Семен и провалился в небытие.
Первым чувством Семена при пробуждении была радость. Он еще даже не проснулся, не успел осознать, что за последние черт-его-знает-сколько пробуждений это – первое нормальное, но его подсознание уже вовсю радовалось простой животной радостью существа, избежавшего громадной неприятности. Семену наконец-то не хотелось спать. «Ур-р-ра, зар-работала!» – хотел было он крикнуть, подражая коту Матроскину, но получилось только хриплое сипение: в гортань словно кто-то засунул, свернув трубочкой, лист наждачной бумаги. Вообще самочувствие оставляло желать лучшего: голова нудно и тупо болела, а в желудке, такое ощущение, будто резвилась семейка ежей. Но все эти неприятные моменты ничуть не ухудшили Семенова настроения. Настроения не ухудшил даже развесистый метровой высоты кактус, растущий на подоконнике, хотя при заселении он был девственно чист. Семен только хмыкнул, примерился, выбирая место без иголок, и отвесил кактусу полновесный щелбан. Мелочи – это неважно, главное – прогресс налицо.
Судя по освещению, было еще только утро. Семен взглянул на часы (нормальные, слава те, хоссподи) – полдесятого. Подумав, решил, что пару часов институт потерпит, и собрался попить, принять душ и как следует подкрепиться – именно в такой последовательности. Вода из крана текла с неприятным металлическим привкусом, но сейчас Семен этот в различных вариациях знакомый с детства вкус предпочел бы вкусу шампанского за тысячу долларов бутылка (тем более что в одном из недавних снов он вроде что-то такое пил). Принять душ, правда, не удалось – в ванной уже прочно обосновалась русалка, весьма фигуристая, кстати. И хотя упомянутая наяда жестами показывала готовность потесниться и даже оказать некоторые услуги интимного характера, Семен решил так глубоко в виртуальность не погружаться.
– Да ну вас к водяному, – пробормотал он, краснея, и задернул занавеску.
«Одно к одному, – думал Семен чуть позже, разглядывая полотенце, расшитое сплошь непристойными сценками, – похоже, организм на радостях пытается на что-то тонко намекнуть. Хотя странно…» Он попытался припомнить из прошедших ночей хотя бы пару снов эротического содержания, но не получалось. В конце концов махнул рукой, решив отложить эту несложную и в чем-то даже приятную проблему на светлое будущее, а сейчас заняться удовлетворением более приоритетного инстинкта: желания набить желудок. Вздрагивая при каждом громком звуке, но без каких-либо приключений, Семен добрался до буфета, под одобрительное урчание желудка скупил полприлавка и потащил два набитых пакета обратно в номер. Но насладиться завтраком в одиночестве ему не дали: только Семен нацелился отправить приготовленный бутерброд в рот, как услышал деликатное покашливание. За спиной невесть откуда образовался тип в сером помятом костюме. Впрочем, удивительно крысиная физиономия с оттопыренными ушами и тот факт, что Семен, войдя, закрыл дверь на ключ, недвусмысленно намекали на происхождение типа: очередной глюк. Семен только горестно вздохнул.
Как очень скоро выяснилось, сокрушался он зря: тип оказался совершенно ненавязчивым. Более того, чуть ли не идеальным собеседником, а выговориться перед кем-нибудь Семену хотелось давно. Так что, уплетая за обе щеки буфетные яства, Семен охотно и пространно отвечал на редкие вопросы визитера. «Интересно, – думал Семен одновременно с едой и разговором, – следует ли считать это разговором самого с собой и, следовательно, признаком склонности к шизофрении или все же нет?» Решил, в конце концов, что не следует, да и тип разошелся и начал задавать совсем уж личные вопросы. Семен решил взбунтоваться:
24 
