163 
Дона молча покачала головой, понимая, что все ее возражения бессмысленны. Колдун, как всегда, уже все решил, и переубедить его будет невозможно.
– Иноканоан научил тебя выходить в их мир?
– Да. Научил, – после недолгой паузы ответил собеседник, и его тон не понравился Доне. Она взглянула на собрата и увидела глубокую морщину, появившуюся на его лбу.
– И что он взял взамен?
– Мои сны, – усмехнулся Кристоф, растирая запястье привязанной руки.
– Сны?! – удивилась вилисса. – Мне никогда не казалось, что в наших снах есть большая ценность. Впрочем, лигаментиа всегда думают иначе, чем другие.
Колдун рассеянно кивнул, размышляя о своем, а потом вдруг схватился за плечо привязанной к креслу руки, словно пытаясь не дать боли ползти дальше.
– Оборотни действительно… нас не любят, – выговорил он с трудом, и гнев вилиссы тут же растаял в потоке горячего сострадания.
– Это скоро закончится. – Она снова села на пол рядом с колдуном. – Если Рамон не ошибся.
Кристоф усмехнулся и опустил руку ей на голову. Порезы затягивались, камень, наливаясь кровавым светом, медленно сливался с ладонью.
– Надеюсь, я не обрасту шерстью и не начну выть на луну, – сказал кадаверциан, стараясь отвлечь Дону от тревожных мыслей.
– Я знаю, зачем ты делаешь это, – произнесла она тихо. – Из-за Флоры.
Вилисса почувствовала, что колдун убрал ладонь с ее волос, и горько улыбнулась.
– В Дарэле ее кровь, частичка ее силы. Поэтому ты защищаешь его. Ты пытаешься сохранить все, связанное с ней.
Она поднялась и теперь смотрела на колдуна сверху вниз.
– Я начинаю верить в могущество даханавар. Они не отпускают тех, кому были дороги, даже после смерти.
Девушка отвернулась и хотела выйти из комнаты, оставив Кристофа наедине с его болью, но ее остановил его резкий голос:
– Дона, проследи за тем, чтобы с этого дня кадаверциан прекратили всякое общение с другими кланами. Ни телефонных переговоров, ни личных встреч, ни писем.
Она повернулась с удивлением, опасаясь, что начинаются обещанные неадекватные реакции. Но колдун смотрел на нее совершенно осмысленно. Жестко и требовательно.
– Ты поняла меня?
– Да, мэтр, – отозвалась она холодно и почтительно. – И как долго продлится эта неожиданная изоляция?
– До тех пор, пока я не посчитаю нужным ее отменить, – ответил он, закрыл глаза, прислонился затылком к спинке кресла, а потом сказал тихо, обращаясь как будто уже не к вилиссе: – Несколько сотен лет назад я уже говорил нософоросу о том, чего хочу. Сохранить этот мир неизменным. А единственное, что может сделать Основатель – разрушить его.
Глава 32
Дом на набережной
Человек наделен чем угодно, но только не разумом. И в сущности я рад, что это так.[41]
29 марта
В парке пахло весной. Воздух, наполненный ароматами мокрой коры, влажной земли и последнего снега, растекался над землей, словно река в половодье, сметая холодные серые запахи зимы.
На тонких деревцах вербы начали лопаться жесткие почки, из-под них выглядывали пушистые, мягкие «барашки». Деревья свободнее раскачивали ветвями, освобожденными от мороза. По лужам, прихваченным по краям корочкой льда, пробегала рябь.
Несколько молодых людей и девушек сидели на спинках двух скамеек, поставив ноги на сиденья, и весело болтали. Их голоса звучали звонко и пронзительно в свежем, прохладном, струящемся воздухе. Словно крики птиц, почувствовавших наконец, весну и слегка опьяненных ею.
Проходя мимо, Основатель посмотрел на людей с обычным жадным любопытством. Одна из девушек, с распущенными по плечам кожаной куртки светлыми волосами, поймала его взгляд и улыбнулась кокетливо. Парень, сидящий рядом с ней спрыгнул со спинки скамьи и торопливо подошел к Атуму.
– Извини, прикурить не найдется? – Он показал незажженную сигарету.
Основатель молча щелкнул пальцами, высекая асиманскую искру, и сложил ладони, загораживая от внимания людей маленький магический фокус. Человек наклонился, коснулся концом сигареты крошечного дрожащего огонька, но не заметил, что тот горит прямо на коже незнакомца. Затянулся, выпрямился и кивнул благодарно:
– Спасибо.
– Не за что, – ответил тот и неторопливо пошел дальше.
«В последнее время кадаверциан ведут себя странно, – вспомнил он слова Храньи. – Неожиданно оборвали контакты со всеми. Засели в своей резиденции. То ли готовятся к чему-то, то ли чего-то ждут…»
163 
