очень нудно 
38 
Грудь ходила ходуном, делая больно легким и ребрам, сердце колотилось тяжелым бедовым колоколом, перед глазами плыли, переплетаясь, фиолетовые круги, к которым присоединились черные братцы. Кто-то накрыл ее большим махровым полотенцем и легонько похлопал по плечу, но она не видела кто и поблагодарить не могла.
Покалейдоскопив, круги стали терять яркость и растворяться, дыхание постепенно выровнялось, только сердце все ухало и ухало. Она распрямилась, села на подогнутые ноги, стряхнула с ладоней мокрый песок и смогла увидеть, что происходит на берегу.
Двое мужчин делали искусственное дыхание и массаж сердца неудачливому ловеласу.
Раз, два, три, четыре, пять — вдох! Еще раз.
Тот, который делал массаж сердца, стоя на коленях возле утопленника, располагался к ней лицом, загорелый, с мощным разворотом плеч, большой, сильный; второй, вдыхавший воздух после счета «пять», спиной к Машке, — молодой, жилистый.
Пострадавший закашлялся, очнулся, перестав быть утопленником. Его быстро перевернули на бок, он удушливо сипел, кашлял надсадно, отплевывался водой.
Машке показалось, что воды неправдоподобно много.
— Осип! Врачей из пансионата! — жестким командирским тоном распорядился тот, кто делал массаж сердца.
— На подходе! Спасатели их сразу подняли по тревоге, они видели, что мы их вытащили.
— Девушку быстро под горячий душ! И дай ей виски или коньяку!
Машу кто-то поднял, поставил на ноги, поправил сползающее с плеч полотенце.
— Девушка! — обратился к ней командующий здесь всем мужчина, поднимаясь с колен. — Вы молодец! Если бы не вы, он бы утонул! — И улыбнулся, глядя на нее золотистыми, чуть с прищуром, тигриными глазами!
У Машки остановилось дыхание, сердце ударило под коленки, и она стала заваливаться на бок и, если бы не подхватили чьи-то руки, упала бы, ударившись о мокрый песок.
«Дима!» — выстрелило в висок узнавание.
И всего на мгновение она отключилась.
— Ей плохо! — крикнул кто-то у нее над ухом.
— Нет. Нет, — возразила Маша, возвращаясь из секундного помутнения.
«Помутнение рассудка» — кажется, так это по-красивому называется.
— Игорь, да неси ты ее в дом скорее! — прогремел командирский голос. — Вот и врачи прибыли!
Все это она слышала как бы издалека, ее подняли на руки и куда-то понесли.
«Не надо мне ни в какой дом! Мне надо в свой номер!» — отстранение думала она.
На пороге дома их — Машку и того, кто ее нес, — встретила женщина, улыбавшаяся сочувственно.
— Неси ее прямо в душ! — распорядилась женщина.
Через какие-то коридоры, комнаты, двери и снова коридоры Машку принесли и поставили в душевой кабинке.
— Я вот здесь полотенце повешу, — сказала
женщина.
«Ладно, душ!» — согласилась с обстоятельствами Маша.
Душ — это хорошо. Ей надо согреться, разморозить мозги, перестать трястись бьющей изнутри мелкой противной дрожью перепуганного, замерзшего тела.
Она врубила горячую воду, уперлась обеими руками в стену и так и стояла под лупящими обжигающими струями, не сняв купальника. Черный раздельный купальник калифорнийского приобретения ей нравился необычайно за удобство и за то, как он ей шел — с высоким поясом плавок, подчеркивающим талию, визуально добавляющим длины ногам, с глухим, в спортивном стиле, верхом, удобным и эластичным.
Сможет ли она его теперь носить, после таких событий, думала Маша, он будет ассоциироваться с неприятным воспоминанием.
Вос-по-ми-на-ни-ем!
Дима.
Вот каким ты стал.
Хозяином данной частной собственности «не влезай, убьет!». Хозяином жизни.
То, что он был хозяином, и командиром, и отцом родным здесь, — понятно с лету, без необходимости каких-либо дополнительных вопросов.
Богатым. Сильным. Жестким. Тигриные глаза.
Машка узнала его сразу и рассмотрела немного. Конечно, он изменился, но она узнала сразу.
«Кажется, еще сегодня ночью тебе было интересно, каким он стал. Теперь неинтересно, теперь почему-то грустно, совсем грустно!»
Сколько она простояла под хлещущими горячими струями, потеряв счет времени?
Машка одним движением закрутила краны, обрывая набежавшую непонятную грусть-тоску. По несбывшемуся, наверное.
«Ладно, Мария Владимировна, давай вытирайся и дуй отсюда!» — приказала себе строго.
38 
