46 
Должно быть, они вместе плавали, а потом… потом вместе переодевались?..
Эрни схватилась за перила. Острая боль кольнула в сердце. Но Грэм уже увидел ее на лестнице, заметил, как она пошатнулась на ступеньке. Он смотрел только на нее, и глаза их встретились. Даже на большом расстоянии она почувствовала его пристальный взгляд. Собрав все свое мужество, она направилась к нему.
– Волновался, уж не заболела ли ты, – слова произносились быстро, отрывисто. Он продолжал смотреть на нее, следя за тем, как она шла. Между бровями пролегла знакомая резкая складка. – Ты приняла лекарства?
– С головной болью покончено, – соврала она.
– Тебя так долго не было, что я решил проверить, все ли с тобой в порядке, – сказал он. Эрни изучающе взглянула на него.
– Да? А я тебя не видела…
– Ты была в ванной. И я решил не беспокоить тебя.
Ага, он входил в спальню, когда она принимала душ? Она почувствовала, как внутренний огонь опалил ее, и быстро отвернулась. Сердце у нее сильно забилось.
О Боже! Теперь она понимала, какие чувства испытывает к нему. Каким образом она собиралась прожить в одиночестве на вилле в непосредственной близости от него? Возможно ли выдержать это равнодушно…
– Тебе следовало бы вести себя более осмотрительно, – сказала она мягко. – Входить в спальню, когда я принимала душ… Это заставляет меня думать, что ты действительно беспокоился обо мне, Грэм, – улыбнулась она чуть-чуть иронично. – А не направлялся ли ты к кому-то другому? – добавила она, на этот раз ядовито.
Глаза у него сверкнули.
– Ты возводишь на меня напраслину…
– Я очень хорошо знаю, что это за напраслина, – проворчала она. – Том убежден, что между нами существуют отношения, которые нельзя назвать иначе, чем близкие. Сейчас ты можешь ему сказать правду: такие они или нет.
Лицо у него потемнело.
– Как и любой другой, Том знает о том, какие между нами отношения.
– О! Не может быть! Значит, Арабелла тоже видела нас на лестнице? – вспыхнула она. – Не по этому ли случаю она болтается здесь с самого утра? – добавила Эрни. – Ведь она знает ситуацию лучше, чем кто-либо другой, даже лучше, чем я!
– Арабелла здесь как гостья… – Грэм начал раздражаться, но она бесцеремонно прервала его.
– Вот как? Чья же она гостья, Грэм? Уж не твоя ли?
– Эрни…
– Грэм… О чем ты хочешь мне сказать? О том, что не намерен игнорировать меня весь вечер?
Арабелла махнула рукой, оставила молодого француза и повернулась к ним. Хотя ее голос звучал так же хрипловато и ровно, она изучающе поглядывала то на Грэма, то на Эрни. Затем, все так же по-хозяйски, просунула руку под локоть Грэма. Острая боль мгновенно пронзила Эрни. Вид их красивых фигур наполнил ее яростью. Ей захотелось громко, во весь голос, закричать, ударить соперницу ногой, расцарапать лицо. А Грэм как ни в чем не бывало уткнулся в свой стакан с виски. Голубые глаза Арабеллы посверкивали, выражая злобное удовлетворение.
– Головная боль прошла, Эрни? – насмешливо спросила она. – Вероятно, вы мечтаете отправиться домой?
Эрни ответила холодной улыбкой.
– Вот уж об этом не думала…
Но это совсем неплохая мысль, решила она. Вряд ли ей удастся долго выдерживать напряжение, в каком она находилась сейчас. Верно, самое время отправиться домой. Прочь отсюда и да здравствует одиночество в Трезиле!
После всего, что ей довелось перенести, она теперь способна заботиться о себе сама. Но ведь ее отъезд будет означать, что она потеряет возможность видеться с Грэмом…
О Боже! Какая мука! – подумала она. Расстаться с Грэмом – это одно, но знать, что он нашел другую…
Она повернулась и пошла в сторону сада, туда, где была жаровня. Шла гордо, не оборачиваясь.
9
Возвращение на виллу проходило в болезненном молчании. Грэм был занят своими, по всей видимости, мрачными мыслями, а Эрни боролась с одолевавшими ее мучительными эмоциями.
Вилла была погружена во мрак. Горели только тусклые фонарики при въезде. Пробормотав «доброй ночи», Эрни отправилась к себе в спальню, включила лампу под оранжево-желтым абажуром и машинально огляделась вокруг, ничего не замечая невидящими глазами. Устала она смертельно и догадывалась, что ночью ей не заснуть. Боль в голове все сильнее давала о себе знать. К ней добавилась сердечная слабость.
Она медленно разделась, а потом автоматически разобрала постель. Когда присела перед трельяжем, чтобы расчесать волосы, услышала, как открылась дверь. На пороге стоял Грэм. В свете лампы он выглядел еще более мужественным и интересным.
46 
