23 
— Я имею в виду твои работы в ресторане.
— А-а. Да. Спасибо.
Она сделала входную дверь и несколько декоративных витражей в зале. Во время обеда хозяин подошел к их столу и поприветствовал ее. Потом сообщил всем присутствующим, что в зале находится художница Холли Прескотт, автор витражей в их ресторане. Спасибо ему! К ней потом подошли несколько человек и, поздравив с прекрасно выполненной работой, спросили, как можно с ней связаться. Так что еще несколько визиток разошлись по возможным будущим клиентам. Если повезет, она получит какой-нибудь крупный заказ.
Эрик закинул руку на спинку качелей и нагнулся, приблизив свое лицо к лицу Холли. Сердце девушки сжалось от страха и сладкого предвкушения.
— Ты закрыл мне лунный свет. А, кроме того, раз Октавии нет, то тебе нет необходимости отрабатывать по полной программе ритуал прощания. Сегодня без него можно вполне обойтись. Отправляйся восвояси!
— Перед очередным свиданием надо пересмотреть наши правила.
— У тебя слишком много правил. Правила аукциона. Правила поведения. Правила свиданий. А ты не пробовал просто жить? Жить, как хочется. Смирительная рубашка условностей стала одной из причин моего бегства из старой жизни.
— Правило первое: ты должна отвечать на мои звонки. Желательно в течение двадцати четырех часов. Правило второе: никакого возмутительного заигрывания.
От второго правила кровь бросилась ей в лицо.
— Заигрывания? Ты смеешься надо мной? Я и не думаю флиртовать с тобой.
— Правило третье: если ты игнорируешь правила, то смирись с последствиями. Ясно?
От злости ее будто обдало горячей волной.
— Учти, когда я нервничаю, то говорю все, что на уме. Случилось так, что я действительно находила тебя привлекательным. К чему лицемерить и лгать? Но это не значит, что мы должны прыгать друг на друга.
— Ты опять за свое. Я же тебя предупреждал. — Он обхватил ее за плечи.
— Эй! Подожди мину...
Вопреки протестам он овладел ее губами. Его язык, жаркий, грешный проник к ней в рот. Боже милостивый, этот мужчина знал, как поцелуем свести женщину с ума! А когда он подушечками пальцев стали дразнить ее ноющие соски, она вздрогнула и выгнулась всем телом.
О господи, как она оказалась у него на коленях? Сама забралась или он посадил ее? Холли не могла вспомнить. Как ему удается довести ее до такого состояния? Она опять ведет себя как распутница. Пора с этим кончать! Холли высвободилась из объятий Эрика, соскочила с качелей и отошла в дальний конец террасы, одергивая подол платья.
— Эрик, мы не должны этого делать.
— Вот видишь, к чему может привести легкомыслие. А если ты будешь следовать правилам...
— Ох, не тебе это говорить, Эрик Олден! Не взваливай ответственность на меня. У меня нет привычки, вешаться на шею мужчинам.
— Я никогда не хожу туда, где меня не хотят. — Взгляд его стал холодным и колючим.
— Я никогда не говорила, что не хочу тебя, — в отчаянии простонала она. — Но мне нельзя уступать собственным слабостям, слишком многое я потеряю в этом случае.
— Что именно?
— Лучшую подругу. Себя. — Она проклинала свой несдержанный язык. Как легко он заставляет ее раскрывать свои секреты. — Забудь, что я сказала. — Она почувствовала, что он стоит у нее за спиной.
— Объясни.
Холли вздохнула, чувствуя себя в ловушке. Она уже и так унизилась перед ним.
— Первый раз в жизни мне нравится, где я и кто я. Мой дом. Моя работа. Мои подруги. — Она сдула со лба прядку волос. — И я хочу уважать себя, когда наши свидания закончатся.
— И ты не сможешь уважать себя, если у нас начнутся интимные отношения? — Его темные, точно безлунная ночь, глаза смотрели на нее в упор.
— Наверное, нет. Не знаю. Последние семь лет мне приходилось постоянно бороться, чтобы оставаться на плаву. И конечно, допускать ошибки. Отношения с тобой, деньги, которые я одолжила Лайлу... — все это удары по моей устоявшейся жизни. Боюсь, не пришлось бы мне ползти на коленях в «Калибр-клуб» и просить работу. Мечта папы тогда исполнится. Я получила еще один урок — я не гожусь для этого мира. Твоего мира, Эрик. И это разделяет нас с тобой, усложняя и без того нелегкое положение.
— Что я могу сделать, чтобы тебе помочь? — Он стоял, засунув руки в карманы. Лицо его будто окаменело.
— Не знаю. Одна половина моей души говорит, что мне надо бежать от тебя. Смириться с тем, что Октавия высмеет нас в своей газете. А другая...
23 
