26 
— Нет, все-таки я когда-нибудь убью эту Октавию. Нельзя так лезть в личную жизнь других людей.
— А ты взгляни на случившееся с точки зрения бизнеса. Какая газета продается лучше? Конечно, та, в которой описываются эротические встречи!
— Да, да, знаю, но это же неправда.
— Неправда? Снимки вполне реальные, Холли.
— Согласна, но все равно воспринимаю ее поведение, как предательство. Мне еще надо благодарить небо, что она не слышала твоих слов о жиголо. Иначе она изваляла бы мое имя в грязи. Я в этом так же уверена, как в том, что завтра взойдет солнце.
— Прости, — сморщился он.
Брови Холли удивленно поползли вверх. Эрик извинился? Невероятно!
— Не надо извиняться, если не чувствуешь себя виноватым.
— Я чувствую свою вину.
— Почему же так сказал? — Проходила секунда за секундой, но он молчал. — Эрик, не ищи вежливого ответа. Тебе бы уже следовало знать, что я больше всего ценю в людях честность.
— Потому, что ты не одна висишь на волоске, — выдохнул он. — Меня тоже влечет к тебе. Я борюсь с собой. Но иногда бывает очень трудно. Вот и пытался этими словами оттолкнуть тебя.
Его ворчливое признание ошеломило ее. Значит, Эрик в тот вечер не был таким холодным, как она думала.
— Ты хотел меня?
Он взглянул на нее. От страсти, мерцавшей в его глазах, у Холли перехватило дыхание.
Может быть, если они удовлетворят свое желание, им потом станет легче бороться с ним?
— Так чего же мы сидим здесь? Давай вернемся в коттедж и лучше узнаем друг друга.
— Ты же говорила, что мы не можем быть вместе. Ты, мол, боишься потерять себя, подругу...
— Правильно, я это говорила. Но только если мы попытаемся, как-то оформить наши отношения. А короткие отношения могут быть очень, очень хорошими. То, что случится здесь на острове, пусть на острове и останется.
— Слишком рискованно. — Что-то сверкнуло в глазах Эрика. — Холли...
— Нам нужны презервативы. Я не привезла. А ты?
— Не привез, — хрипло отозвался он и, помолчав немного, добавил: — На острове есть магазин, там могут быть. И он закроется... — Эрик посмотрел на часы, — через десять минут. Тут совсем недалеко.
— Тогда поехали.
Они сели на велосипеды и уже через две-три минуты остановились возле магазина.
— Последний шанс отказаться. — Голос Эрика был глухим и низким.
— Нет. Я уже все решила для себя.
— Ты хочешь пойти со мной?
Она отрицательно покачала головой. У нее слишком тряслись колени, она не смогла бы дойти до магазина. Она совершает ошибку? Вероятно. Но это не первая в ее жизни и не последняя.
Дорога домой заняла целую вечность. Их встретил дружный хор лягушек.
— И куда мы пойдем, на твою постель или мою?
— Твоя ближе. — Голос, густой, как патока.
У нее повлажнела кожа, и платье прилипло к телу.
— Мне бы надо сначала принять душ, — промямлила она.
— У меня большая душевая, уместимся оба. — Эрик глубоко вздохнул.
— Хорошо. — Сможет ли она на своих ватных ногах подняться по лестнице?
Он повернул голову и впился в нее взглядом.
— Внизу есть еще один душ. Но он меньше. Зато ближе.
— Здесь внизу? — Она перестала дышать.
— Да.
— Закрытый?
— Полузакрытый.
— Далеко?
— Двадцать шагов.
— Так... чего же мы ждем?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
К тому времени, когда они достигли душа и Эрик включил свет, его легкие горели так, будто он пробежал двадцать миль вверх по крутому склону. Он не мог ждать. Схватив Холли за плечи, он прижал девушку к стене и овладел ее губами. Они моментально раскрылись, и их языки вступили в игру.
Эрик гладил ее талию, бедра, спину. И целовал, целовал, целовал...
Наконец резким движением освободил ее от шорт и трусиков, и те сползли вниз по длинным ногам. Холли переступила через них и прижалась всем телом к нему. Но Эрик схватил девушку за руки и слегка отодвинул от себя, наслаждаясь красотой ее кожи и роскошными точеными формами.
— Невероятно!
— Лгать не обязательно. — Она досадливо прикусила губу.
— Холли, я не лгу, — воскликнул он, увидев сомнение в ее глазах. — Ты совершенное произведение искусства.
Искушающая улыбка скривила ее распухшие от поцелуев губы. Эрик отпустил ее, сбросил ботинки, и взялся было за пряжку, но она отвела его руки.
— Позволь мне это сделать.
Ноги его подкашивались от слабости, когда она раздевала его. Жадно ловя ртом воздух, он дрожал всем телом.
26 
