9 
— Возьму из машины инструменты.
Услышав ласковое бормотание и плеск воды, Корт отвлекся от распаковывания и заглянул в ванную. Джош сидел в воде, явно наслаждаясь тем, что его моют. Такого не бывало, когда ребенка мыл он сам. Соображает парень. У Трейси он не выскользнет из рук, сколько ни крутись.
— Он любит воду, — сказала, не поворачиваясь, Трейси. Джош плеснул на нее водой, и она взвизгнула. Джош удивился, потом засмеялся и хлопнул по воде уже двумя руками, обрызгивая все вокруг.
Отец загрустил. Сын никогда не улыбался ему где уж там до веселого смеха.
Взяв с вешалки полотенце, он шагнул в ванную, намереваясь вытереть Трейси мокрое лицо.
— Я бы тоже полюбил ее, если бы прекрасная леди терла мне спинку.
На бледной шее и щеках девушки появились красные пятна.
Корт опустил крышку унитаза и, сев, сообразил, что в помещении слишком тесно. Трейси оказалась между его коленями.
Он тихо выдохнул и сосредоточился на ее волосах. Она опять безжалостно их скрутила. Он чуть не поддался импульсу вытащить шпильку, удерживающую волосы, и посмотреть, как пряди рассыплются у нее по плечам.
Как и отец, Джош тоже хотел, чтобы эти волосы были распущены. Как он играл с ними вчера, пока ему меняли памперс! И сам Корт не прочь бы погрузить руки в сияющую массу, чтобы проверить, так ли они мягки, как выглядят.
— Ты хорошо умеешь обращаться с детьми и любишь их. Почему не обзавелась своими?
— У меня все детство прошло в заботе о младших. Время подумать и о себе. Дети в мои планы не входят.
Интересно, возмущала ли братьев Корта необходимость нянчить его? Патрик и Калеб были ему родителями в большей степени, чем отец. Матери он не помнил, она уехала, когда ему не исполнилось трех.
Так вот и Джош не будет помнить о своей матери.
Он отбросил грустную мысль.
— Так ты теперь эгоистка? А по словам Либби выходит, что ты так и осталась сержантом пополам с матерью Терезой.
— По словам Либби много чего выходит. Разверни полотенце и прими этого вертуна.
Она вынула малыша из воды и повернулась.
Промокшая ткань льнула к кружевам бюстгальтера и к нежной, точно персик, коже, и это страшно отвлекало от порученной Корту работы. Сладкий аромат духов Трейси смешивался с отдушкой детского мыла — такой запах вызвал у него в мозгу что-то вроде короткого замыкания.
— Корт?
Он поспешно схватил полотенце и развернул его. Передавая ему Джоша, Трейси провела кончиками пальцев по его груди. Корт вздрогнул, как от удара током. Какое у нее высокое напряжение!
Ужаснувшись, что может уронить ребенка, он завернул его в полотенце.
— Расслабься, Корт. Твое волнение передается ему.
Он отдал мальчика Трейси и при этом нечаянно задел ее грудь. Она ахнула, и их взгляды встретились.
Как обидно видеть эти карамельные глаза настороженными. Он сглотнул и убрал руки в карманы.
— Прости.
Соблазнять Трейси он не собирался. В Техасе он будет три месяца, даже меньше, а Трейси заслуживает большего, чем короткая временная связь. А больше он не может ей дать. Да и не такой он дурак, чтобы предоставить еще одной дамочке возможность вытереть об него ноги.
— Я крикну, когда кроватка будет готова. — И он поспешил выбраться из крошечной ванной.
Плач Джоша разбудил Трейси в два часа ночи.
Она лежала в темноте, дожидаясь, пока малыш успокоится, но он только больше возбуждался.
Вчера, перед тем как лечь спать, они с Кортом договорились, что будут сменять друг друга. Сейчас была очередь Корта, но Джош плачет уже почти полчаса.
Откинув одеяла, Трейси влезла в халат, поднялась по внутренней лестнице и постучала. Ответа не было. Не может же он спать, когда ребенок плачет? Она повернула ручку, обнаружила, что дверь не заперта, и вошла.
Корт, в одних рабочих штанах врача-хирурга, низко сидевших на узких бедрах, ходил взад и вперед по комнате, а Джош плакал, уткнувшись в его плечо. Мышцы плеч танцевали, когда отец неуклюже шлепал ребенка по напряженной спинке и растирал ее.
— Все путем, малыш. Скоро научимся. Все так говорят. Потерпи немного, хорошо?
Корт, дойдя до конца комнаты, повернул и остановился как вкопанный, увидев ее.
— Черт. Извини, что мы тебя разбудили.
— Не ругайся в присутствии ребенка, — машинально упрекнула его Трейси.
Освещение было слабым, но все равно она заметила четко очерченную мускулатуру широкой груди и плеч. В темных волосах на груди поблескивал маленький золотой медальон. Она не хотела думать, что у него надето — или не надето — под тонкой тканью брюк. Корт всегда был сильным, но десять лет назад он был восемнадцатилетним подростком. А сейчас… Трейси облизнула губы.
9 
