ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Никос стоял в аляповатой гостиной, с нетерпением ожидая, когда же начнется обед. Хозяин между тем тянул время, подробно рассказывая гостю о своей новой игрушке — недавно купленной яхте, со вкусом расписывая ее ходовые качества и великолепную отделку. Предмет разговора явно привел старика в хорошее настроение, он даже как будто порозовел, глаза светились удовольствием.

— А ты, мой друг, будешь первым, кто ее испробует, — заявил он, хлопая Никоса по спине. — Проведете на ней свой медовый месяц! Как ты на это смотришь, а?

Никос улыбнулся. Ну что же, провести медовый месяц на яхте Йоргоса Костакиса означает сделать еще один шаг в тот мир, в который он стремится попасть.

— Ну вот и ладно. — Будущий тесть еще раз хлопнул Никоса по спине и резко обернулся. Лакей открывал дверь гостиной.

На пороге возникла фигура.

Пышноволосая соблазнительница!

Какого черта она сюда явилась?

Женщина на мгновение застыла в дверях, а потом направилась к ним. Она двигалась плавно, высоко неся голову, великолепные каштановые волосы были собраны в высокий узел, представляя взору прекрасные черты ее лица.

Что же до остального…

У Никоса перехватило дыхание. Платье сидело на ней просто потрясающе, выставляя напоказ ее формы даже лучше, чем узкий жакет, который был на ней в прошлый раз. Никос беспомощно скользил взглядом по лебединой шее, прекрасно вылепленным плечам, обнаженным рукам и мягким выпуклостям тяжелых грудей.

Ему нестерпимо захотелось дотронуться до них…

Никос почувствовал на себе холодный взгляд Йоргоса Костакиса. Ясно, от него не ускользнуло, с каким вожделением он смотрит на его любовницу.

Никосу стало неприятно. Что за игру затеял старик, зачем позвал к обеду свою любовницу? Чтобы позабавиться, глядя, как его гость истекает слюной, любуясь ее прелестями? Никос нахмурился.

Андреа остановилась, опершись рукой о спинку дивана, и с вызовом посмотрела в презрительные глаза незнакомца.

— Ну и как она тебе? — спросил Йоргос Костакис, обращаясь к тому, кого он решил сделать своим зятем.

Что я должен сказать, черт возьми? — лихорадочно соображал Никос.

— Ну… у вас, Йоргос, как всегда, безупречный вкус. Она… необыкновенна.

Наверное, говорят по-гречески, подумала Андреа. Она стояла, переводя непонимающий взгляд с одного на другого.

— Вам можно позавидовать, — вежливым тоном продолжал Никос, соображая, что еще сказать старику о женщине, которая согревает его постель, и стараясь перебороть охватившее его чувство отвращения. Ему хотелось только одного — поскорее убраться отсюда.

Йоргос Костакис расплылся в улыбке.

— Отдаю ее тебе, — радушным тоном произнес он, делая широкий жест рукой.

Никое похолодел. Что это значит? Старик что, решил подсластить ему пилюлю, прежде чем женить на своей безобразной внучке? Ну уж нет, не на того напал.

— Ваша щедрость… не знает границ, Йоргос, — пробормотал он, — но я не могу согласиться на такой подарок.

Лицо Йоргоса Костакиса приняло преувеличенно удивленное выражение.

— Как же так? А я-то думал… — Он помедлил, наслаждаясь ситуацией. Пусть этот нахальный щенок еще немножко помучается. — Ты вроде бы хотел мою внучку? Тебе так не терпелось ее увидеть…

Йоргос хохотнул, со злорадством наблюдая, как Никос меняется в лице — до того стало доходить, в чем дело.

— Так вот это и есть моя внучка… А ты что подумал, а, Никос? — с наигранной заботливостью спросил он.

Лишь благодаря многолетней работе над собой Никос сумел не выдать своего потрясения, потому что на самом деле ему показалось, будто пол ускользает из-под ног.

— Это ваша внучка? — услышал он свой собственный голос.

Йоргос взглянул на девушку и поманил ее рукой.

— Иди сюда, — сказал он по-английски.

Андреа двинулась вперед, волнуясь и стараясь не показать вида. Сероглазый мужчина смотрел на нее не отрываясь, и этот взгляд жег огнем, не давая дышать. Андреа проглотила слюну. Нет, это просто смешно! С чего вдруг она так разволновалась? Как будто это первый красавчик, который ей встретился. Видывала она и раньше не хуже его, когда-то даже целовалась кое с кем, да только ни один не действовал на нее так сильно.

В присутствии сероглазого незнакомца дед как будто перестал существовать. Она словно сквозь дымку видела его кряжистую, старчески ссутулившуюся фигуру, грубое лицо, словно вырубленное топором.

  10