29 
— Я не пойду туда один.
Андреа в тревоге замерла.
— Уверена, ты сможешь найти себе спутницу.
— Я пойду, если ты составишь мне компанию.
— Не будь смешным. Твои родители хотят видеть тебя, а не меня.
— Прекрасно, значит, я пошлю им свои сожаления.
Андреа стиснула руки. Она обещала любым способом помирить Клая с его отцом, а приглашение на ужин могло стать первым шагом к сближению.
— Договорились. Но это — не свидание. Я встречу тебя там.
— Нет. Я заберу тебя в шесть вечера. Мы поедем вместе или не поедем вообще.
Он выиграл. И знал это.
Андреа захотелось кричать, но вместо этого она вынудила себя кивнуть.
— Я буду ждать тебя.
Вихрь эмоций закружил Клая, когда машина остановилась у родительского дома.
Гнев. Негодование. Предательство. Вина.
Он хотел завести мотор и умчаться прочь. Несмотря на то, что сейчас рядом с ним была Андреа.
— Клай?
Он моргнул. Андреа стояла рядом с ним на дорожке, хотя он не слышал, как она вышла из машины.
Передняя дверь дома открылась, и его мать выбежала к ним.
Теперь для него не было пути для отступления. Клай зашел слишком далеко. И, черт возьми, он не трус.
Годы гнева, горечи и обвинений кипели в нем, словно лава, требуя выхода.
Сегодня вечером он проведет с отцом очную ставку, как только останется с ним наедине.
Пинком закрыв дверь машины, Клай взял Андреа под руку и пошел к дому по широкой дорожке, выложенной кирпичом.
— Здравствуй, дорогая, — поприветствовала его мать гостью, целуя ее в щеку. Затем повернулась и крепко обняла сына, надолго припав к его груди. Когда она отстранилась, на ее глазах блестели слезы. — Добро пожаловать домой, — прошептала она.
Чувство вины обожгло Клая словно кислота, и он вспомнил слова Элейн: «Она не заслужила того, что ты с ней сделал».
— Мама, рад тебя видеть.
Клай внимательно посмотрел ей в лицо, отмечая каждую морщинку. Его мать выглядела постаревшей, усталой и возбужденной.
— Проходите. Я приготовила все блюда, которые ты любишь, Клай.
Вслед за женщинами Клай вошел в дом.
— И Дора пустила тебя в свою кухню? — спросил он. Повар и экономка жили с ними с тех пор, как Клай был ребенком.
— Она играла в карты с твоим отцом и его личным врачом, пока я возилась у плиты.
Личный врач?
Клай вопросительно повернулся к Андреа, и та печально улыбнулась ему.
— Покер — это единственный способ заставить Джозефа делать свои упражнения.
Упражнения? Но мать сказала, что удар был не очень сильным и что отец очень скоро поправится.
Тем временем Патриция провела их в гостиную. И тут Клай увидел отца, и мир вокруг него остановился. Гулкое биение его сердца заглушало слова матери и Андреа.
Человек, сидевший в кресле, совсем не походил на того мужчину, которого Клай проклинал эти восемь лет.
Кривая улыбка поползла по правой стороне отцовского лица, в то время как его левая сторона безвольно повисла. Он с трудом пытался встать, но, если бы мать Клая не подбежала к нему, он бы непременно упал. Клай понял, что отец не может стоять сам.
Андреа быстро подошла к Джозефу с другой стороны, помогая ему установить равновесие.
— Привет, красавец. Слышала, вы опять отлыниваете от упражнений, предписанных вашим врачом.
— Я пытаюсь. Она дошла до того, что перебрасывает меня через себя, — слабо ответил его отец.
Это был не тот властный тон, который помнил Клай. Позади кресла он заметил металлические ходунки. Клай, казалось, прирос к полу. С большим усилием он сделал шаг, чтобы пожать протянутую отцом руку.
— Как хорошо видеть тебя снова дома, сынок. — Голос отца дрогнул, и на глазах его выступили слезы.
— Папа. — Потрясенный слабостью отца, Клай отвернулся.
Почему никто не предупредил его? Хотя, нет. Андреа столько раз пыталась ему все рассказать, да только он не желал слушать, обрывая ее на полуслове, едва она упоминала его отца.
— По-моему, вам обоим есть о чем поговорить, — произнесла Патриция, жестикулируя Клаю, чтобы он взял стул и сел возле отца. Они с Андреа попытались помочь Джозефу, но тот, раздраженно отмахнувшись от них, сам неловко опустился в кресло.
— Милая, ты не можешь помочь мне на кухне? — попросила Патриция, мягко коснувшись руки Андреа.
Проходя мимо Клая, Андреа взглянула на него с сочувствием и пониманием, сжав его руку и задержав ее гораздо дольше, чем это требовалось. Затем она скрылась за Патрицией на кухне, и мужчины наконец остались одни.
29 
