очень нудно 
75 
Опять он – молодой мужчина. Не спеша двинулся вдоль улицы, кажется, он шел к переулку. Проследить – святая обязанность Пискунова, кого бы он ни встретил, авось удастся ему предотвратить преступление. Сыщик поднялся (а зад-то как занемел от долгого сидения на твердом, к тому же и захолонул), аккуратно сложил газету (пригодится еще) и сунул ее в карман. Только он раздвинул кусты и шагнул на тротуар…
Раздался короткий грохот.
– Ой! – присел Пискунов. И во второй раз – как бахнет! – Что это?! Кажись, выстрел… Два… выстрела… Кто стрелял?!
Тут он увидел, как молодой мужчина упал плечом на ограду и начал беспомощно оседать на землю. Пискунов заметил промелькнувшую тень, скользнувшую в переулок. Первый порыв – догнать тень – он подавил. Пистолета нет! Не выдали! Не положено по рангу! А если и в Пискунова пульнут, что тогда? Прощай, жизнь? Она хоть и паскудная, хоть и безденежная, но – хорошая. Выждав, когда топот ног убегавшего затих, Пискунов бросился к упавшему на тротуар мужчине, надеясь, что он не от выстрела упал, а просто так… пьяный, например.
Виктóр лежал, зажав ладонью рану на своем окровавленном лице. Пискунов присел на корточки, тронул за колено раненого в простой одежде, спросив:
– Кто тебя так, голубчик? Небось свои же, подельники, уложить тебя надумали? Признавайся, ты вор?
Раненый с трудом выговорил:
– Пошлите за князем Дубровиным…
– Скажешь тоже: за князем! – хохотнул Пискунов. – Я тебя в полицию свезу…
– Вези, дурак, куда-нибудь… Князь – мой дядя… и матушка моя у него…
Молодой человек потерял сознание. Пискунов заметил, что из-под его плеча вытекает струйка крови, собираясь в лужицы между булыжниками мостовой.
– Дядя – князь?! – пробормотал Пискунов. – То есть с титулом-с?
Тут и дошло до сыщика: а вдруг он правду сказал, про дядю-то? Тогда и этот, что у его ног валяется, как пропойца последний, тоже князь! Что сделают с рядовым сыщиком, если раненый князь помрет от пули? А стреляли в него аж два раза. Вот так невезение!
– Сейчас, ваше сиятельство… – засуетился Пискунов. Метнулся в одну сторону, в другую, заверещал: – Извозчик! Городовой! Полиция!!
Свисток же есть! Пискунов рылся в карманах, путано извиняясь перед бессознательным князем за эту задержку, за свою неуклюжесть – что не признал он в нем сразу же особу голубых кровей. Нашел! Засвистел. И свистел до тех пор, пока не прибежали два сыщика, сторожившие дом, куда заходил половой Оська. Теперь если и помрет князь, то вину за его смерть на всех троих разделят.
13
Ситуацию сильно осложнили люди, ринувшиеся из окон цеха, но они спасали свои жизни и думали, что пули их не достанут. Доставали, к сожалению, причем шальные, не предназначенные рабочим. Директор «Вулкана» полулежал на ящиках, лихорадочно заедая стресс и ужас какими-то таблетками. Артем подобрался к оконному проему и палил в охранников, если те мелькали внутри, стараясь кого-нибудь ранить. Вовчик помогал перейти в безопасное место людям, в которых попали случайные пули, они лежали на площадке и страшно кричали, кажется, не столько от боли, сколько от страха. М-да, дикая боязнь смерти страшнее уже полученной раны.
Внезапно стрельба со стороны «противника» прекратилась, наступило затишье. Длилось оно минут пять, пока Артем не крикнул:
– Эй, там, в цеху! Сдавайтесь, пока целы. – Молчание, будто там и живых никого нету. – Вы подохнуть хотите?!
– Пацаны! – закричал с крыши командир группы быстрого реагирования. – За что воюете? За чьи бабки? Не за свои же! Выходите, пока я добрый!
Вовчик наклонился к какой-то девчонке, которую он прислонил к стене:
– Там еще люди есть, кроме охраны? – Она подняла на него восточные глазки, что-то залепетала. – Понятно, что тебе ничего не понятно.
Собственно, люди-то и удерживали их от попытки штурма, в подобных обстоятельствах в большей степени всегда страдает менее виновная сторона, а подсчитывать потом трупы – дело далеко не из приятных. Но бывшие в цеху люди наверняка додумались наконец, что срок получить за чужие бабки – это действительно слишком дорогое удовольствие, потому они еще немножко постреляли, и:
– Выходим! Сдаемся!
– Сколько вас? – крикнул командир с крыши.
– Девять. Один ранен, один убитый, трое узкоглазых.
Вот-вот, очевидно, убитый кент и повлиял на исход событий. Так и не получилось эпизода из вестерна на этом паршивом заводике.
– Выходить по одному, оружие бросать на пол, у ног, и – три шага вперед с поднятыми руками! – командовал командир. – Узкоглазых – на закуску.
75 
