очень нудно 
127 
Дамы правда были здешние — одетые в индигово-синие платья знатных женщин, и с толстыми золотыми цепями, обвивающих шеи и головы.
Но всех занятнее получились короли. Когда к нему впервые попали в руки местные карты, он минут пять соображал — а что это за упитанный старик в непонятной, но что-то мучительно напоминающей мантии, покрытой орденами (вещью неизвестной тут), с широким полосатым поясом, и почему-то — с бородой? И лишь разглядев слева на груди пять маленьких желтых звездочек, понял в чем дело — и не сдержавшись, расхохотался.
Помнится, Сентябрьский пошутил по этому поводу насчет взаимопроникновения культур.
Надо сказать, процесс этот шел довольно быстро, правда, несколько однобоко.
Солдаты, не смущаясь всякими там вопросами множественности миров, как-то сами собой нашли дорогу к местам сомнительных увеселений — к кабакам, где продавали кислое вино и дешевую рисовую брагу и к домикам, в которых жили девицы, предоставляющие некоторые удовольствия за наличный расчет.
С этими заведениями вообще вышла занятная история.
Содержателя местных борделей, где половина работниц были рабынями или отрабатывающими родительские долги, вместе со всеми аналогичными личностями упрятали в тюрьму сразу после падения города, а потом куда-то увезли.
Девицам сообщили что они теперь свободны, и могут идти куда хотят, и отныне никто не будет заставлять их продавать свое тело.
Многие и в самом деле ушли, но остальные, во главе с рыжеволосой красоткой Майлой, сообщили командованию, что им негде жить и, поблагодарив за избавление от злого тирана-хозяина, попросили разрешения поселиться в своих прежних заведениях, и подыскать себе какое-нибудь ремесло. Растроганный генерал Сентябрьский разумеется такое разрешение дал.
Потом армия ушла из города, оставив лишь их роту, жизнь вошла в прежнюю колею, и случилось нечто неожиданное — проститутки взяли дело в свои руки, организовав самую настоящую артель, председательницей которой стала все так же Майла.
Замполит даже пытался поговорить с городским головой, но Эрек Сарс хотя и обещал с этим разобраться, так и не сделал ничего. Как успел узнать Семенов, в городе ходили слухи, что в благодарность рыжая бестия Майла лично обслуживает его по льготному тарифу.
Да и многие горожане, которым наскучили жены, были весьма частыми гостями у веселых красавиц, и очень огорчились, случись им покинуть Хеос.
Даже недовольство землян значения не имело. За прошедшие месяцы аборигены поняли, что хотя воины из другого мира грозны в бою и беспощадны к врагам, но в мирные дни довольно мягкосердечны, и не упрячут за такую мелочь никого в тюрьму, и не вздернут на городской площади (как сделал бы любой из местных сардаров).
Так что даже замполиту пришлось смириться, что большая часть солдатского жалования оседает в кабаках и веселых домах.
Хуже было другое — в городе имелись и притоны, где воскуривали некую травку, дающую блаженные сны.
Уже трое обкуренных солдатиков с блаженными улыбками и пустыми глазами, пойманные в казармах, были переправлены на гауптвахту. (Кстати, под нее приспособили аналогичное заведение армии Неназываемого).
И капитан не предполагал совершенно — что ему сделать для повышения дисциплины.
Запретить увольнения? Или, по укоренившемуся давно в армии обычаю занять солдат каким-нибудь тупым и бесполезным делом, вроде окрашивания травы в зеленый цвет, или строевой подготовки после завтрака, обеда и ужина (или вместо них)? Другой бы может так и поступил, но Семин был, должно быть, слишком молод, чтобы проникнуться подобными традициями, а может еще не успел забыть как сам два года занимался чем-то подобным, включая уборку метлой снега с плаца в тридцатиградусный забайкальский мороз.
Кроме того, все-таки никто не отменял военного положения.
Хороши же они будут в случае чего, если вместо занятий по тактике, и изучения материальной части оружия будут выколачивать пыль сапогами из местных улиц.
Улицы города оживали. Мастеровые и торговцы спешили открыть свои лавки и мастерские. Тянулся запах печеного хлеба и жаренного мяса с нехитрыми специями.
За прошедший год он уже перестал воспринимать этот город, как территорию врага.
Теперь это был просто небольшой — хотя по здешним меркам и не маленький населенный пункт, столица достаточно обширной и богатой области.
Четыре полноводные реки — притока Из — Сенны, (откуда и название страны, на древнем языке означающее — Четырехречье) давали достаточно воды для полей и садов.
127 
