очень нудно 
80 
– Какая разница? Макинтош звучит изысканней.
– А почему меня не пускал тот? – спросила Света, следуя за спасительницей. – Здесь не дорожат клиентами?
– Дорожат. Просто недавно возник скандал из-за малолеток, хозяин озверел, приказал не пускать подростков. Дурь пройдет. Садись. Я тебя покину ненадолго. Жди меня.
В зале народу уйма – яблоку негде упасть. В полутьме вспыхивали яркие огни, стоял нескончаемый шум, танцующие визжали. Посетители показались Свете слишком вычурно одетыми, впрочем, это ерунда. Дядя Жора остался умирать в подворотне, а Света счастливо избежала... да, возможно, сегодня она была в шаге от смерти. По коже пробежал мороз.
На эстраде начался концерт, но она находилась мысленно на улицах города. Молодой официант поставил на стол длинный стакан с соломинкой и кружком лимона на ободке, манерно сказал:
– Дзевушка, вам пра-асили па-аднестци.
Света умирала от жажды. Залпом выдула коктейль, не понимая, что пьет спиртное. Официант удивленно произнес «О!» и убрался. По телу постепенно распространялся жар, принося расслабление. А на эстраде незнакомка, ее нечаянная спасительница, запела бодрую песню о дикой любви на английском языке. Пела здорово, двигаясь в такт музыке пластично в экстравагантном платье, сверкая блестками. Вокруг так ярко, красочно, весело, беззаботно. Почему же все это столь далеко от Светы?
Валерия, так назвалась незнакомка, после оглушительного успеха слушала Свету, потягивая пиво. Мешал непрекращающийся шум. Валерия предложила:
– Пойдем ко мне? Я живу недалеко.
– Я боюсь выйти отсюда.
– Не бойся, вдвоем мы как-нибудь отобьемся.
Чехарда в мыслях, боязнь остаться наедине с собой, непонимание происшедших событий просто приковали ее к Валерии. Да Света ни за что не рассталась бы с ней даже по приговору суда. Оделись, пожелали охраннику спокойной ночи, тот в ответ почему-то фыркнул – невежа, и вышли на параллельную улочку. Света вновь принялась рассказывать о жутких приключениях, не веря, что все это было с ней. Валерия же, напротив, не сомневалась в правдивости ее рассказа, изредка останавливалась и произносила:
– Отпад! Натуральный кошмар. Я б умерла на месте.
Она была потрясающе красивая, Валерия. На каблуках вышагивает, будто родилась в них, танцевала на шпильках, а волосы у нее чудо из чудес – густые, пышные, пепельного цвета и в крупных локонах. Света же ростом достает ей до плеча, на каблуках ходит, как корова на льду, к тому же ноги устают, волосы так себе. Несправедливо в жизни устроено: одним все, а другим сплошные недостатки. У дома Валерии Света вспомнила о приличиях:
– А как посмотрят твои родители на то, что ты приведешь малознакомую девушку?
– Предки в Африке бабки заколачивают, кинули меня одну, а я такая неприспособленная, такая непрактичная. Готовить не умею, убирать ненавижу...
– Представь, я тоже терпеть не могу быт, – вставила Света, обрадовавшись, что она не единственная в мире неумеха.
– Ой, Светка! – Валерия приложила ладошку с длинными накрашенными ногтями к щеке. – У меня в холодильнике шаром покати.
– Я не хочу есть, – замахала руками Света. – Вот выпить бы да уснуть...
И смутилась, вдруг Валерия подумает, что она пьющая.
– Я сама не прочь выпить. Нам на четвертый, лифт не работает. Выпивку выжрал мой друг. Я тебя с ним познакомлю. Он та-акой – охо-хо! Тебе понравится.
Света не поняла значения «охо-хо», но уточнять не стала, поднялась за ней. На кухне Валерия изучала пустые полки холодильника:
– Блин, забыла еды купить. Вообще-то, если честно, у меня и денег-то нет. Они, заразы, куда-то деваются, не пойму – куда. Предки прислали триста баксов, так они испарились за два дня, представляешь? А я ничего не купила, только туфельки моднючие. Ух, ты! Яйцо! Сварим и поделим, а хлеба полно, даже сухарики есть. Иди пока в ванную.
Облачившись после душа в домашнюю одежду, которая пришлась ей впору, Света вернулась на уютную кухню. Валерия потрясла литровой бутылкой вина над головой:
– Не кончились запасы, живем! Вон твоя половина яйца. Свою я уже приговорила. Давай сразу по бокальчику жахнем?
Легко с ней, как со старым другом. Однако Света устала чертовски, бокальчик и обнаружил усталость, глаза слипались, а Валерия болтает и болтает:
– Ты такая хорошенькая, миниатюрная, а я каланча. Нет, честно, и ножка у тебя, как у Золушки, а у меня посмотри. – Она подняла ногу, обтянутую черным чулком, ступня на самом деле огромная. – Разве можно на эту ногу купить обувь? На заказ шью. Ой, ты спишь. Куда мне тебя положить? В спальню предков идем, там кровать – хоть вдоль ложись, хоть поперек. Я еще посижу и тоже в люлю пойду. Гудбай.
80 
